— Ты что, не можешь просто вызвать такси? Или тебе опять платить нечем?

— Хах! — со злостью пальнула она. — Я всегда найду, чем заплатить! Но я в такую сраку, что меня могут трахнуть, даже не спрашивая. И если уж кто-нибудь меня сегодня выебет, путь лучше ты.

— Какой прелестный комплимент, — издевательски заметил я. — Надо будет взять у тебя пару уроков красноречия.

— Учись, пока я жива. Так ты приедешь?

Некоторое время я размышлял, ничего не говоря, пока меня вновь не позвал Лилин пьянючий голос:

— Витя… — уже гораздо тише и мягче сказала она. — Вить, ну, пожалуйста… Я, что хочешь, тебе сделаю, только забери. Я правда боюсь…

— Чего?

— Что сейчас ещё выпью, и мне совсем всё равно станет. А пока мне не всё равно, сделай что-нибудь.

— Почему я?

Лиля помолчала и ответила устало:

— А кто ещё, если не ты?..

В этот момент я сам себе покачал головой. Откровенно говоря, чисто по-человечески мне было лень куда-либо сейчас ехать. Ненавижу вот так вскакивать как обдолбанный сурикат и мчаться на сомнительную встречу к сомнительной девушке. Но Лиля, быть может, сама того не подозревая, применила запрещённый приём: она просила, упирая на то, что никто, кроме меня, сейчас не способен её спасти. А мужчина не может устоять, когда женщина настолько истово просит. Каждый мужчина мечтает стать героем, даже если геройство предстоит мелкое, почти незначительное. Заслышав пароль «Кто, если не ты?», мужское подсознание начинает греметь в набат: «Вставай и действуй!». Это всегда работает безотказно. Разумеется, если не входит в привычку: запрещённые приёмы нельзя использовать часто, иначе они утратят все мотивационные качества. И, конечно, разумом я понимал, что Лиля врёт чаще, чем дышит, но сейчас её ложь обратилась правдой — она действительно ждала меня и хотела видеть.

Я оделся, взял ключи от машины, спустился на парковку возле дома. Через пятнадцать минут Лиля уже сидела со мной рядом. Я её едва узнал — столько косметики на ней сейчас было намазано, что чуть не отваливалась комьями. Платье золотистое, короткое, пошлое — я думал, только для киношных проституток такие шьют. Когда Лиля забиралась в машину, её трусами можно было любоваться, даже не нагибая голову. Босоножки на голую ногу, блёстки в волосах, серьги громадные, тяжёлые — наверняка тяжелее Лилиной обуви, от них даже уши покраснели.

Лиля с закрытыми глазами упала затылком на подголовник:

— Поехали.

— Куда?

— Куда хочешь. Хоть в лес.

— Что ты пила?

— Водку с энергетиком.

Она посмотрела каким-то странным взглядом — то ли извинялась, то ли пыталась обвинить меня в своём жутком состоянии.

— Что ты ещё принимала? — спросил я.

— Нюхнула разок. Больше ничего. Честно.

Я отъехал от тротуара и направил машину к дому. Пока мы ехали, Лиля сползла с сиденья и уткнулась лбом мне в плечо. Она ещё не спала, но могла окончательно вырубиться в любую секунду. Это было странно, так как от выпитых коктейлей и порошка её должно было держать ещё минимум сутки, а Лиля буквально таяла в кресле: глаза у неё закатывались, превращаясь в страшные бельма, изо рта потекла слюна на рукав моей футболки.

Я осторожно потряс девушку одной рукой и попробовал усадить ровнее.

— Лиля… Лиля! Да что ж такое… Лиля! Чего ты наглоталась? Говори.

— Ничего я не глотала, — пробубнила Лиля. — На метро ездила, как ты просил.

— Я не о том. Почему тебя так мажет?

Она вновь с трудом разлепила тяжёлые от туши и декоративных теней веки:

— Я с пятницы не просыхаю.

Пожалуй, это всё объясняло. Мы доехали быстро. Лиля практически вывались из открытого автомобиля. Я сгрёб её с асфальта и поволок в квартиру. Ноги у неё заплетались. Она чуть не упала, пока я ковырялся с замком. Но, переступив порог, Лиля сходу побрела в комнату, будто бывала тут уже неоднократно. Впрочем, сориентироваться в моём жилище проще простого: прямо по курсу от входа — дверь в единственное жилое пространство. Она абсолютно непроницаемая, в отличии от дверей в кухню и в ванную — они со стекольными вставками.