Рассказывая, бандюк раскрывает и показывает содержимое пакетов.
– Бухло, курево?
Боров. Голос не очень довольный.
– Этого нет, старшина. От бухла нет и бутылок, свежих окурков всего два видели.
– А, это я с Рыбой утром курил (голос подобрел у благодетеля).
– Что, Нюхач, интересного, необычного?
– Вот, сэр Кент. Братва аж охренела.
На стол ставятся часы. Рядом раскладывается инструмент, цапалка, пакет с раскуроченными калькуляторами.
– Реально не простые дохляки там живут, сэр Кент.
Кент внимательно рассматривает часы, сборку солнечных батарей, жмет кнопки. Поднимает глаза на меня.
– Чем ремонтировал?
Показываю на шпатель, самодельную отвертку, шило из гвоздя, черный от нагрева гвоздь.
– Паял вот этим, грел зажигалками, сэр Кент.
– Для кого делал?
– Законнику Борову в благодарность за защиту.
Выдерживаю пронизывающий взгляд Кента.
– А это что?
– Называю «цапалкой», сэр Кент. Удобно мусор разгребать и мешки выдергивать.
Внимательно прислушивающийся Нюхач не выдерживает:
– Ты что, тех?!
Кент отвечает за меня с металлом в голосе:
– Нюхач, иди. Да, если там ждет Черп, пусть заходит.
Лом пользуется паузой:
– Мля, да гон все это. Он не может быть техом.
Деликатный стук. Приоткрывается дверь:
– Вы позволите, сэр Кент?
– Входи, Черп. Что ты можешь рассказать про этого стертого?
– Сэр Кент, вы знаете, что я стремлюсь отслеживать научную печать, в частности, по психологии…
– Покороче, Черп, у нас много дел.
– В общем, сэр Кент, в интервью профессора Эриха Штейна полгода назад регулярно звучали слова о возможности записи в сознание одного человека навыков и умений других людей. Потом писали, что профессор приехал в медико-биологические лаборатории наших Северо-Восточных колоний. К сожалению, журналы по психологии больше мне не попадались.
– Твой вывод, Черп?
– Я полагаю, сэр Кент, что он не просто стертый, а записанный. Этим объясняется его прогресс восстановления как личности и некоторые несовместимые со стиранием умения, про которые вы вчера говорили, сэр Кент.
Конец ознакомительного фрагмента.