– Позырь, Рыба, мля, как путевые дохляки себе логово лепят. Пучком, зомбачок, толково выходит.

Оборачиваюсь, почти без усилия улыбаюсь:

– Здоровья, законник Боров! И вам здоровья, законник.

– Не кашлять, Зомбак. Вечером, ночью шухера никакого не слышал?

– Нет, законник. Поужинали, легли спать. Ночью холодно было, вот с утра решили шалаш переделать.

– Никуда не ходили, никого чужого не видели? Законник не встречался?

– Вчера ходили за едой после обеда (указываю рукой направление), там как обычно. Законников точно не было.

Солдат внимательно слушает, утвердительно кивает головой.

– А что случилось, если не секрет?

– Да, мля, Лупень пропал, типа вечером поздно или ночью (оп-па!). Поперся один, дебил конченый, хер знает куда, теперь Кент на измене, всех не занятых искать заслал. Я масть пробил, решил, в натуре, к тебе завалиться, тут пошарить. Ты, Зомбак, места знаешь, проведешь. Поканали, позырим.

– А смысл, законник Боров, ноги бить? Давай на кучу залезем, да и осмотрим все сверху.

– На эту? На нее хер залезешь, уделаешься только весь.

– С той стороны хороший путь есть. За материалом для шалаша спокойно лазили. А сверху все отлично видно.

– Не гонишь? Давай, показывай.

Стоя на куче рядом со мной, Рыба цепко осматривает местность немного выкаченными, круглыми (точное прозвище) глазами.

– Ну, что там, кореш?

– Путем все видно, Боров. Не гнал твой дохляк. Вон, наши шарятся. О, слышь, Косой с Кожаном, в натуре, косят. Сидят, в кости гоняют. Думают, типа сныкались.

– Хер на них, пусть у Лома башка болит. Наши как?

– Да вроде все шарятся, ищут.

– Путем, слазь, не хер светиться. Вокруг нормально обсмотрел?

– Отвечаю. Только за две кучи проканать, позырить.

Мы слезли.

– Зомбак, веди. Да смотри, чтобы в дерьмо не вляпались. Жрете много, валите небось кругом конкретно? Гы-гы.

– Нет, законник, валим мы только там (показываю рукой). А здесь кучи разбираем насчет чего-нибудь в хозяйство.

Осмотр занял совсем немного времени, возвращаемся к шалашу.

– Как-то ты, зомбачок, хреновато живешь: законнику и присесть негде.

– Как негде? Сейчас сделаем.

Листы картона, наши тюфяки:

– Присаживайтесь, законники.

– О, путем. А еще чем законника порадуешь?

Со значением кошусь на Рыбу.

– Не ссы, зомбачок, Рыба путевый кореш, подо мной ходит.

– Тогда есть чем.

Слазив за мешки, достаю пакет. Боров берет выстиранную черную майку, расправляет, смотрит.

– Мля, потрафил, в натуре. Ну-ка…

– Боров, в натуре, круто!

Подаю зеркальце. Довольный благодетель разглядывает отражение, достает и надевает солнцезащитные очки. Рыба демонстрирует восхищение. Так, усиливаем эффект.

– Есть еще одна вещь.

Из пакета появляется ремень.

– Мля!

– Тут застежка не работала, я починил.

– Мля, нулячий, в натуре. Как я, Рыба?

– В натуре, крутизна нереальная.

Довольный законник хлопает меня по плечу:

– Ну, жучила хитрый, колись, что еще снычил?

Достаю калькулятор.

– А, видал такие. Ничего вещь, но не в цене.

– Он работает, я отремонтировал.

– Гонишь!

Нажимаю кнопки, показываю.

– Точно чинил?

– Могу открыть, показать, что заменил.

– Давай. Сейчас к Кенту иду, если в настроении будет, еще за тебя перетру.

Боров кладет калькулятор в пакет, с удовольствием поправляет обновы. В расстегнутой ветровке с засученными рукавами, темных очках, черной майке с кабаньей мордой, он действительно бандюк бандюком. Большая пряжка широкого ремня удачно дополняет образ.

Даже привыкший к законнику Солдат смотрит с опаской, Рыба с явной завистью.

– Что, и не покурите на дорожку, законники?

Похоже, у Борова нет слов. Молча забирает пачку, заглядывает в нее, одобрительно кивает. Закуривают. Рыбу окончательно добивает кабанья морда на зажигалке. Да, продемонстрировать понты наш благодетель умеет.