Противоречия раздирали на части. Делать вид, что все произошедшее пустяки, не хотелось. Но и не говорить же, что главный пострадавший здесь Дин.

— Он очень сожалеет о своем промахе, — продолжал мужчина. — Может ли он загладить свою ошибку?

— Может, — я поджала губы. — Я хочу его попросить больше не приближаться к моим рабам. И ко мне.

— И все?

Просто кивнула в ответ.

— Он больше не приблизится, даю слово.

Смотреть на улыбающегося мужчину, в глазах которого плескались льдинки, оказалось занятием не для слабонервных, но я справилась и улыбнулась в ответ.

— Могу я компенсировать урон?

С приклееной улыбкой я замотала головой:

— Нет необходимости, ничего не разбито.

Пожилой мужчина снова не дал договорить и махнул рукой.

— Сейчас придут несколько рабов и под присмотром моего сына отмоют здесь все до блеска. Горячая вода есть?

Я молча переваривала эту фразу. Ольдсен по-своему истолковал мое молчание.

— Подключим, займет какое-то время. Раньше здесь вода была, коммуникации подведены.

— Не стоит, — отказалась я и попыталась морально настроиться на появление Линсера. По манерам Ольдсена понятно, что мои возражения ему до лампочки.

— Вот и отлично, — словно не услышав меня, он полез в карманы и протянул ручку с бумагой. — Напишите расписку, что вчерашний инцидент исчерпан.

Листок, где я нацарапала требуемую фразу, быстро скрылся в ловких пальцах мужчины.

— Всего доброго, — дал он понять, что визит окончен, и развернулся.

«Теперь надо ждать сынка "вежливого" господина, — вздохнула я. — Если он не наврал».

Ольдсен не соврал. Не прошло и получаса, как Линсер в компании семи рабов прогрохотал за дверью, и я, сжав зубы, вышла встречать помощничков.

— Привет, дорогая! Я тебя искал в служебном жилье, но там только твой раб прохлаждается, — словно это не я его вчера припечатала шокером, начал раскланиваться Линсер. — Не пугайся ты так, ничего я ему не сделал, просто пару слов сказал и продолжил искать тебя.

Чуть уперев руки в бока, а заодно вспоминая, что шокер остался лежать в спальне, я продолжала слушать неутихающий поток речи, в которой на извинение не было и намека.

— Не сердись, детка, — Линсер подошел совсем близко. — Я вчера был не в себе.

— Тяжелый день? — с ехидством уточнила я.

— Очень тяжелый, — схватился за подсказку мерзавец, якобы не заметив мой сарказм.

— В таком случае не являйся ко мне и моим рабам в такие дни, — процедила я сквозь зубы.

— Обещаю! — слишком легко согласился Линсер. — Что нужно делать моим парням? Мы все твои, детка, — маслянистый взгляд промелькнул и исчез.

Папа дал сыночку втык за поведение? Как интересно!

— Нужно отмыть здесь все. Колодец во дворе, ведра и ветошь в подсобке. Каждый наполняет ведро, идет ко мне за антисептиком и приступает к мытью. Сначала стены и поверхности, потом пол.

— Слышал? — Линсер повернулся к стоящему за спиной рабу.

— Да, господин, — тот поклонился до пола.

— Исполняйте.

Засыпав марганцовку с лимонкой во все ведра, я собралась быстро забежать в служебку, чтобы проверить, как там Дин, но Линсер не отступал ни на шаг.

— Хочешь поговорить? — сдалась я.

— Хо-о-очу, детка, — ответил с придыханием, окатив меня волной перегара. Похоже, спиртное здесь льется рекой.

— Слушаю, — я уверенно посмотрела прямо в глаза противнику.

— С глазу на глаз, — повел головой Линсер, не обращая внимания на мой недобрый взгляд.

— Идем сюда, — и рада бы послать подальше мерзкую лыбящуюся рожу, но не отстанет он просто так.

В ожидании всего самого плохого направляюсь в памятный Линсеру процедурный кабинет.

Только дверь закрывается, как Линсер сбрасывает маску и возвращает всю свою развязность.