12. Глава 12

Марат

– Знаешь, я ведь не сразу заметил тебя, поэтому выбрал твою подругу. Надя на вид такая лёгкая, доступная, раскованная. А потом увидел самую красивую девушку на свете, и она не отпускает мои мысли. Словно наваждение. Будто заезженная пластинка. Всё крутится, крутится, крутится. И я держусь из последних сил, чтобы не зажать её, не наброситься с поцелуями, не подмять под себя и не сделать своей, наплевав на друга.

Первый раз в жизни говорю эти слова от сердца, а не для того, чтобы совратить очередную бабёнку. Какой-то крик души, измученной от ревности и недозволенности. Касаюсь её пальцев, и по нервным окончаниям бегут разряды электрического тока, разогревая кровь, остывшую в ледяной воде, пока плавал, приводя мозг в трезвое состояние, разгоняя темп сердечных импульсов, замерших под действием спиртного. Мой голос звучит болезненно хрипло, то ли от старательного чтения стихов, то ли от страха, что Анита сейчас меня пошлёт.

– Пытаешься откусить от пирожного, которое тебе не принадлежит? – после долгого молчания говорит она, отстраняя свою ладонь от моей руки. – Ты уже заказал бисквит с большим количеством крема и, если он оказался тебе не по вкусу, не стоит зариться на тарелку друга.

– А ты уже лежишь на тарелке моего друга? – продолжаю её афоризм, тщательно прощупывая намерение.

– Я ещё нигде не лежу, но Артём уже ткнул пальцем в меню, выбрав свой десерт, и кондитер упаковывает его в коробку, – поднимается, кидая последний взгляд на потускневшую луну, и уходит в сторону лагеря, не сказав на прощание больше ни слова.

Сижу ещё несколько минут, переваривая унизительный отказ. На хрена открыл рот и вложил в признание свои чувства? Что увидел в ней? От чего потёк так мозг? Не красавица, обычная. Мимо такой пройдёшь в толпе и не заметишь в яркой массе. Может дело в купальнике, или в плавном изгибе бедра, подчёркнутого глубоким вырезом? Возможно, всё дело в янтарной карамели глаз, возможно в том, что она ведьма.

Вернувшись в палатку, вижу чётко проявившийся дебилизм на роже Артёма. Он лыбится так, будто узнал тайну смысла бытия. А ещё его растянутое «Муууза». Бесит. Сука, гастрономически отбившая меня. Накрывает злость. Почему он, а не я? Мне что, Муза не нужна? Надоели одноразовые бабы, удовлетворяющие похоть, но неспособные одним своим видом сподвигнуть на творческий запой.

Отворачиваюсь, не желая слушать раздражающие сопли. На пробежку вставать через четыре часа, да и мозг перезагрузить надо, чтобы план действия состряпать. Девчонка думает, что отшила, а на самом деле разбудила охотничий инстинкт. Не хочет быть Музой, станет призом на одну ночь.

С такими греющими мыслями проваливаюсь в сон, где она подо мной, прижатая моим телом к траве, ездит по ней от глубоких толчков, а в колдовских, широко распахнутых глазах желтеют нереальным светом две луны. Точно ведьма.

Просыпаюсь весь в поту и с ощущением, что достаточно слегка коснуться члена, и привет пубертатный возраст, когда кончал от трения по простыне. Воздух под парусиной прогрелся от солнца так, что невозможно нормально дышать. За тканевой стенкой слышатся голоса, ритмичные щелчки по клавиатуре, женский визг и всплеск воды.

– Разоспался, – не отвлекаясь от экрана резюмирует Артём, продолжая строчить о размножениях единорогов. – Кофе в чайнике. Есть ещё растворимый и вода в котелке.

– А пожрать чего? – лениво потягиваюсь, плюнув на пробежку и зарядку. Оторвусь в зале после выходных, увеличив кардионагрузку.

– Девчонки бутерброды нарезали, – машет в сторону большого навеса, где жужжит основная масса участников конференции. – Ещё обещали кашу «дружба» на костре приготовить.