По ту сторону двери раздалось дружное хихиканье.

– Кэсс, – я аж ахнула, – ну зачем ты так сказала?

– А нечего на наше губу раскатывать! Там уже десяток претенденток выстроилось, и чем дольше он сидит, тем выше его акции на рынке потенциальных кандидатов в чужие постели, а ты по натуре неконкурентная от слова «совсем». Так что демпингуем немного парня.

Как бы я ни противилась, не смогла сдержать улыбку, а подруга присела рядом, обняв меня за плечи:

– Ну что там?

– Я боюсь, Кэсси. – Конечно же, я не стала объяснять, чего именно. Уже гораздо позже, трижды пожалев, я стану размышлять о том, почему в тот день согласилась на эту сделку. Почему пошла против своих моральных принципов, не побоявшись еще и законы страны нарушить. И не найду ответа.

Может, этот красный банковский штамп определил исход, или целая женская коммуна, решившая во что бы то ни стало сыграть роль свах-крестных, или острое желание что-то наконец в своей жизни изменить, а может, я просто устала и поэтому подумала: «А пускай этот придурок придет и устранит все мои проблемы», вот только не подумала, что, если пускаешь придурков в свою жизнь, готовься к тому, что все в ней пойдет кувырком.

– Слушай, Джекс. – Кэсси обняла меня, истолковав мое молчание, конечно же, по-своему. – Я понимаю, это сложно. Особенно после всего, что случилось с твоей мамой, и прочего дерьма. Мне очень жаль, ты ведь это знаешь. Но этот парень, кажется, и правда по уши. Вон он, все еще сидит ждет.

– Думаешь, стоит к нему выйти?

– Иди, – кивнула она на дверь. – От того, что вы поговорите, хуже точно не станет. – А потом заговорщически добавила: – И не возвращайся, пока хотя бы не поцелуешь его.

Я представила себе эту картину, и меня передернуло, но решение было принято.

Бланж так и сидел на нашей лужайке. Черные джинсы, футболка, перчатки, торчащие из кармана, позади черный с рыжим мотоцикл. Что говорить, девчонкам есть на что попускать слюни. Этот засранец хоть и не отличался внушительной фигурой или высоким ростом, но был очень хорошо сложен. Красивые плечи, рельефные руки, узкие бедра. Вот только какая же внутри спрятана гадкая душа.

Заметив меня, Бланж встал.

– О, как быстро ты вернулась из Цинциннати. – Он улыбнулся, не сдержавшись. – Я думал, мне придется ждать ближайший рейс еще сутки.

– Очень смешно.

– Соскучилась, что ли?

– Умираю просто, – ответила я, медленно убивая его взглядом. – Что ты тут устроил?

– Просто решил немного тебя подтолкнуть к принятию решения.

– Мне кажется, или я еще в прошлый раз сказала, что ничего не выйдет? Даже песня подтвердила.

– Мы найдем новую. Новую песню. Такую, где тебе будет обещано будущее покруче, чем у принцессы Дианы, и море любви.

– Принцесса Диана умерла. И не нужно мне твоей любви.

– Хорошо, я ошибся. Тогда денег. Море денег.

– И деньги твои мне не нужны.

– Ой ли? – Довольно ухмыльнувшись, он стрельнул взглядом в просроченную квитанцию. – А теперь дай мне, пожалуйста, руку.

– Зачем? – спросила я, но ладонь все равно протянула.

– Мне нужно точно знать размер кольца, – пояснил он и, сняв со своего пальца карманный набор не то ключей, не то каких-то еще инструментов, надел мне на палец один из них.

Я отдернула руку. Бланж нахмурился.

– Я девять часов проторчал у твоего кампуса, и моя репутация и так уже рухнула ниже плинтуса, так что я планирую поцеловать тебя, – произнес он, не отрывая глаз от любопытных окон. – И сделать это грязно, – добавил Бланж не без удовольствия. – Просто чтоб ты была в курсе.

– А вот хрена с два тебе, Бланж.

Только его улыбка была настолько зловещей, что я сделала шаг назад. Он расслабленно шагнул следом, так и не вынимая рук из карманов.