В кабинете тишина, слышно только частое биение маленького сердечка , мое сердцебиение спокойное. Украдкой бросаю из-под ресниц взгляд на мужчину: он похож на статую. Не дышит, не моргает, не шевелится. Однако волнуется, его выдают руки. Он то сжимает, то разжимает пальцы.

Впервые вижу мужскую реакцию на УЗИ. Будучи беременной Тамарой, я была лишена такого ощущения, как делить радость ожидания с любимым человеком. Мужчины в этот трогательный момент, момент знакомства с ребенком при помощи УЗИ, сбрасывают свою броню, становясь совсем беззащитными, уязвимыми.

Тимур Ринатович не плачет от умиления, но его взгляд смягчается, и в уголках губ прячется очень интимная, не предназначенная для посторонних улыбка. В очередной раз ловлю себя на мысли, что этот человек будет замечательным отцом. Если бы я могла выбирать папу для своей дочери, основываясь на ощущениях и поступках, то выбрала бы этого человека.   

 — Вы уже знаете, кого ожидаете? – строгий взгляд врача обращается сначала ко мне, а потом перемещается на молчаливого мужчину. Я отрицательно мотаю головой. – У вас будет девочка.

— Правда? – Чувствую себя по-настоящему счастливой, словно это моя девочка внутри меня. Широко улыбаюсь и ищу поддержки во взгляде Тимура Ринатовича. Его глаза светятся гордостью и довольством. Он пытается спрятать улыбку, но она так и норовит появиться на его губах и намертво застыть.

Мне протягиваю салфетку, чтобы вытереть гель с живота, потом отдают три черно-белых снимка. Еще раз выслушиваю наставления по поводу того, что нельзя себя сильно  утомлять, и прием завершается. Как только я и Тимур Ринатович выходим из кабинета, протягиваю ему снимки.

— На память. У меня есть еще с первого УЗИ, если потребуется, я могу вам их отдать.

— Спасибо, - голос его звучит немного сипло. И мне кажется, что он меня благодарит не только за УЗИ, а вообще за все, что сейчас вокруг него происходит. Но это я так думаю, а о чем на самом деле думает сам мужчина, мне неизвестно, спрашивать – не имею морального права.

— Сейчас попросят тест на отцовство сдать?

— Тест? Нет, не будет никакого теста. - Тимур Ринатович прячет снимки во внутренний карман пиджака, смотрит мне в глаза. – Я верю, что вы носите моего ребенка. После рождения для галочки сделаем анализ, а пока не вижу смысла подвергать вас и дочь риску.

— А если окажется, что девочка не ваша? – Такого варианта не будет, но мало ли какие тараканы бродят у него в голове.

— В любом случае, я ее заберу. Вы не в ответе за материалы, которые предоставила Милана. Ребенок не виноват в интригах взрослых. Не думаете же вы, что я могу отказаться от малышки?

— Думаю, - честно признаюсь. – У мужчин нет материнского инстинкта.

— У них есть воспитание. И если мужчина воспитан, как последний подонок, он себя так и будет вести. Если вы переживаете по поводу того, что я могу отказаться от своих слов, то мы можем составить новый договор между нами и подписать его.

— Не стоит, я вам верю. Тогда я свободна?

— Не совсем. - Серьезность его тона настораживает. Я напрягаюсь и пытаюсь угадать тему предстоящего разговора. – Мы можем поговорить в машине или зайти в какое-нибудь кафе. У вас еще есть время?

— Да, конечно. Мой поезд в семь вечера, а сейчас три.

— Тогда поищем уютное кафе возле вокзала.

— Там рядом торговый центр есть. Уверена, будет кафе по вашему вкусу.

— Главное, чтобы не было слишком шумно. Поехали?

— Да, - улыбаюсь. И пока мы вместе покидаем клинику, я пытаюсь мысленно набросать возможные темы будущего разговора. Скорее всего, это связано с ребенком, больше нам не о чем разговаривать.