Я бы закончила с ним, но удар по затылку лишает меня сознания…

4. Глава 4

* * *

— НАНА —

Просыпаюсь медленно, шевелюсь и стону от боли. Она пронзает всё тело. Очень сильно болит голова, лицо, область затылка и шеи…

Не понимаю, почему мне так больно?

Растерянность сменяется паникой, когда воспоминания лавиной накатывают на меня.

Резко открываю глаза, дёргаюсь и с ужасом осознаю, что на мне наручники. Они бренчат о тонкую трубу батареи.

Моя правая рука в оковах. Левая свободна.

Скрип дивана и включается свет.

Моргаю и вижу вымогателей.

Четверо подонков разместились в моей квартире, как настоящие хозяева. Один сидит в кресле и листает мой фотоальбом.

Другой развалился перед телевизором и смотрит какую-то передачу. Жрёт с моей любимой тарелки мою еду и пьёт из моей чашки мой чай.

Третий вернулся из туалета и встал в проёме, лыбится так, будто выиграл приз в миллион долларов.

Я не знаю их имён. Не знаю их прозвищ. При мне они обращаются друг к другу обезличенно.

Четвёртый подходит ко мне и садится передо мной на корточки.

Это главный подонок. Его ухо заклеено пластырем. Вокруг глаз кожа опухла и видны глубокие царапины от моих ногтей.

Он не простит мне этого.

А дальше происходит всё, как в фильме ужасов.

— Я вижу ужас в твоих глазах, Нана, — растягивая слова, говорит главарь. И улыбается мне. Страшно улыбается. — На языке ощущаю привкус твоего отчаяния и паники. Это так остро… Вкусно… Ммм… Твои эмоции, полные ужаса возбуждают.

Я не могу говорить. Язык не слушается. Горло сдавлено страхом. Ощущаю, как по щекам текут обжигающие слёзы.

Подонок прав, я в панике и отчаянии.

— Твоя воля вот-вот сломается. Ты в моей безграничной власти, Наночка. И никакого наказания нам не будет. Никто тебя не хватится. Никто не будет искать. По крайней мере, сразу.

Страх и боль спрутом опутывают моё сердце. Ужас пронзает каждую клетку моего тела.

— Рассказать, что тебя ждёт, крошка? — зловеще произносит мужчина.

Я закрываю глаза и беззвучно плачу.

Это конец. Просто конец. Я не успела решить вопрос. Не успела…

С подонками переговоры вести бесполезно. Они не станут слушать и слышать. Лучше тогда пусть убьют. Лучше умру, чем стану игрушкой, секс рабой.

— Ты испытаешь настоящую боль, Нана. И настоящий ужас.

Он обводит рукой мою комнату.

— Сейчас это цветочки, — усмехается он. — Ты будешь распята на кровати в моём клубе и любой желающий будет тискать тебя. Те, кто заплатят, будут брать тебя по одному или несколько сразу. И ты ничего не сможешь сделать. Вот тогда ты испытаешь настоящий ужас и боль. Это будет смерть твоей личности, Нана. Я буду на камеры снимать твоё падение. Я увижу, как тебя растопчут, прогнут под себя, раздерут, уничтожат. Твои глаза угаснут. Ты будешь навечно во власти моих клиентов, в моей власти. И чтобы раньше времени ты не сломалась, я подсажу тебя на «геру».

— Не надо… — шепчут мои потрескавшиеся губы.

Но мучитель продолжает измываться.

— Это будут оргии, Нана. Бесконечные. Когда клиентам наскучит тебя трахать, они будут с тобой играть. Как? Да как им захочется! Ты не поверишь, какая богатая фантазия у нас мужчин. Не стану раньше времени рассказывать. Пусть для тебя это будет сюрприз. Просто знай, что от тебя останется только раздавленное, полумёртвое тело. Первое время ты будешь выть, рыдать, умолять… Но это быстро пройдёт. И кроме укола «белого» ты уже ни о чём мечтать не будешь. Психики не останется. Ты превратишься в развалину, игрушку, готовую принять и вытерпеть всё что угодно. И примешь. И вытерпишь. Пройдёт полгода, максимум год и твой долг будет погашен, Нана. Но только от тебя останется тень человека.