– Дозволите мне сказать?

Тот кивнул, Рианон чарующе всем улыбнулась и продолжила:

– Вчера Арбур пытался ненадолго стать дознавателем и понять историю преступления. А я хочу поиграть в рассказчика. Знаете, есть такие на базарах, за монетки рассказывают истории. Весёлые и страшные.

Рианон говорила спокойно, неторопливо, как будто встраивая мысль на ходу, точно не зная, что она скажет в следующий момент. Барон, Гарман и Арбур слушали с вежливым интересом. Фейбер, отвернувшись, смотрел в окно и беззвучно барабанил пальцами по столу, как бы всем своим видом показывал: рассказ и прочие подобные глупости совершенно его не интересует.

– Итак, как в сказке, жил мастер. И было у него три сына. Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак.

На этом Арбур побледнел от гнева, часто задышал, бросил негодующий взгляд – намёк был открыт и понятен. Но сдержался и промолчал.

– Так вот. И решил мастер своё наследство, нажитое долгим и тяжким трудом в поте лица своего, разделить. Почти всё старшему, что-то среднему. Ну а младшему – ничего. Всё равно в навоз обратит. Старшие братья поначалу спорили: не по чести так. Да отец настоял, жалко ему было трудов своих тяжких.

Тут Арбур всё же не выдержал. Вскочил и срывающимся голосом заорал:

– Да как вы смеете! Виновного упустили, теперь меня под монастырь? Дозна…

– Сел, – ледяным голосом остановила его Рианон. – И умолк. Забыл, что говоришь с дворянкой? Ещё слово – и получишь плетей.

Арбур взглянул на барона за поддержкой. Ведь сейчас угрожают пусть простолюдину, но из герцогской свиты. Барон остался спокоен, неподвижен лицом. Ищейка сейчас знает, что делает. К тому же, она и в самом деле дворянка. Может, что-то ей Кокран и выскажет… Но потом и только наедине.

– Итак, младшему не досталось ничего. А ему хотелось много, пусть незаслуженно, и братьев он ненавидел. Потому сговорился со слугой. Рассказать, где и когда был разговор? И о чём?

– Это серьёзное обвинение моего брата, – осторожно уточнил Гарман. – Вы уверены?

– У Калгара должен быть сообщник. Найдём мы ваши записи или не найдём, а грешника, нарушившего заповедь «не убий», найти мы обязаны. Пусть нарушил он её и чужими руками, но своей волей. А сообщник точно есть. Убить вашего ученика, мэтр, Калгар мог и один. Но связать, заткнуть рот и спрятать… Кведжин был здоровый, сильный мужчина. И на голове нет следов сильного удара. К тому же, никому не показалось странным, что Калгар так уверенно сначала прямо под окнами дерётся с Кведжином, а потом заходит к мэтру, не зная, спит Арбур или нет? Ведь, согласитесь, это очень рискованно. А ещё, откуда Калгар знал, кто помогал шифровать записи? Если тайнопись он видел, то про Кведжина знали только свои.

Гарман явно поверил сразу, посмотрел на брата, как на гадюку. Фейбер переводил испуганный взгляд с ищейки на сына и обратно. Рианон же говорила по-прежнему спокойно, ни на кого не глядя, как бы размышляя вслух:

– К тому же записка. Даже если забыть, что эконом был неграмотен. Только свой человек всегда сможет воспользоваться словарём так, что никто не обратит на это внимания. Эконом на виду все время, и стоит ему заняться не тем делом – сесть за книгу – все сразу заметят и задумаются. Писал же записку по словарю человек, не владеющий нихонским. Рассказать, как было дело?

Рианон пристально посмотрела на Арбура, тот аж вздрогнул. Негромко произнесла ту правду, что выкристаллизовалась из многих вариантов:

– Глубокий вечер, в лесу уже темно, видны только два силуэта на фоне сизого неба. Совсем вблизи от них, в тени елей, не дыша стоит Калгар. Надо подождать немного, пока Арбур отвлечёт Кведжина. Дальше – бросок. Крепкие пальцы душат, ломают горло – горбун очень силён. Арбур набрасывает мешок на голову. Всё против Кведжина – неожиданность нападения, его растерянность, предательство близкого человека. Эконом взваливает на плечи бесчувственное тело. Относит в потайную мастерскую. Ту самую, где вы делали арбалет, а может, и ещё что-то незаконное. И там начинает пытать, стараясь выведать шифр. Ключ же забирает Арбур. Никого не потревожив, достаёт из потайного ящика тетрадь и кладёт в новый тайник. Утром вместе со всеми негодует. Сам же размышляет, сколько нужно выждать и кому лучше продать расчёты. «И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей».