— Вот уж дудки! — прошипела я, поднялась с кровати, и направилась к выходу из комнаты.

Тирания, демократия или еще что, но я сама себе хозяйка. И папе могу ручкой помахать, провожая его обратно в Москву. С ним не поеду. Не в багаже ведь он меня повезет, так? Да и Антон, если что, на моей стороне…

… наверное.

Но не факт.

Я тихонько выскользнула из комнаты, и прикрыла за собой дверь. В квартире темно, слышен слабый плеск воды в душе.

— Антон, — прошептала я, и стукнула пару раз в дверь его спальни.

Тишина.

Приоткрыла дверь. Комната темная, кровать пустая. Значит, он в душе. На столе валяются ключи от машины и телефон. Крадучись подошла к столу, и ткнула пальцем в экран смартфона.

Темный.

Отключил, значит. Так это Антон с папой откровенничал, или кто? Понять не могу!

Покрутила телефон в руке, а затем убрала его подальше. Нужно что-то придумать. Вот только что?

Села на кровать, разгладила плед ладонями. Гладкий он, и кровать заправлена идеально — так, как я сама в жизни не заправляла. Отец вот тоже аккуратист у меня: всюду минимализм, педантизм и прочие армейские штучки, противные моей душе.

Моя душа требует хаоса.

И как я в Антона-то вляпаться умудрилась? Так сильно влипла, что поджилки трясутся при мысли о неизбежной встрече с папой. Он ведь устроит армагеддон. Я-то выстою, а вот Антон сможет? Или просто откажется от меня?

Я сидела, считала секунды, складывая их в минуты. Боялась и злилась все сильнее. От чего там Антон отмывается, когда он мне так нужен? Чай не шахтер, не кочегар, но намывается в душе, будто под слоем грязи сутки провел.

Когда я уже была готова идти в душ, и вытаскивать оттуда Антона, он вошел в комнату, и застыл, увидев меня на кровати.

— Привет, — зачем-то прошептала я, разглядывая его.

А разглядывать есть что. Бедра обмотаны полотенцем. Оно сидит низко, так и тянет подойти, и помочь ему упасть на пол. На прессе кубики проглядывают, но не как у бодибилдеров. Фигура более сухая, жилистая, худощавая даже. Красивая и чертовски вкусная.

Мой, теперь Антон мой, и черта с два я у папы на поводу пойду, и… я же пришла поговорить. Рассказать Антону про папу, обсудить что делать дальше. Но стоит ли? Вдруг Антон задний даст, откажется от меня.

К черту обсуждения, нужно удержать его!

— Ты что здесь делаешь?

— К тебе пришла. Ты против? — я встала с кровати, но к Антону так и не подошла.

— Помнится, ты запретила себя поцеловать. И пришла?

— И пришла, — кивнула я.

— Интересная ты девушка, Маша, — усмехнулся Антон. — Ну, раз ты пришла, то…

Он не договорил, снял полотенце, и повесил его на спинку стула. Не стесняясь, обнажился, и подошел к шкафу.

Вау! Просто вау!

Вот темно в комнате, но у меня слюнки сейчас потекут. И… хм, никогда не думала, что захочу поцеловать парня куда-то кроме губ или щек, а сейчас так и тянет. Поцеловать. Или хоть потрогать.

Мысли с делом у меня расходятся редко. Я подошла к Антону, и прикоснулась к его спине ладонью.

Горячая, чуть влажноватая кожа. Мышцы вздрогнули, ощутив ласку. Антон застыл, да и я тоже — с ладонью на его спине.

Высоченный он, подавляющий. Я рядом с ним такая маленькая, и это не пугает. Хотя, вру. Немного пугает, но пугает приятно. До дрожи в животе и ниже, до томления в груди.

— Маш, я еще не сказал Лене. Ты… спешишь, — хрипло произнес Антон, но не оттолкнул.

— Да плевать мне на Лену. Успеешь ей сказать, все успеешь, — отмахнулась я, и смело провела ладонью ниже.

По лопаткам, по позвонку. С нажимом, и вниз, по горячей коже, по здоровому мужскому телу.

— Антон, а мужчине можно сказать, что он как конфета? Хочется облизать. Всего, — придвинулась ближе, поцеловала его в лопатку, и… лизнула.