И ещё я наблюдала за тем, как работает доктор Зимин. И это совсем не походило на все известные мне представления о медицине.

Уже знакомый мне белый свет – да, он в самом деле исходил из его ладоней. Доктор делал какой-то жест, шевелил пальцами – и свет касался повреждённого участка кожи. И верите ли, сначала исчезли синяк и ссадина у Афродиты, а потом и у Стеллы, и Стелла ещё размотала свою не слишком чистую тряпицу с ладони, показав очень неприятный волдырь.

- Почему не пришла сразу, Стешка? – спрашивал доктор Зимин, пока водил своей ладонью над её ожогом. – Теперь одним разом не обойдёмся, а можно было бы сразу убрать, вот, как ваши сегодняшние боевые отметины.

- Да некогда было, - вздохнула та. – Мамаша Вехотка сказала, что так заживёт.

- Скорее всего, заживёт. Только долго ж будет заживать. С лечением-то не одного дня дело, - ворчал доктор.

- А вы скажете, что нам можно тут остаться? – спросила Афродита.

- До завтра – несомненно. Дальше поглядим.

И тут дверь снова открылась, и к нам хозяйской походкой вошёл ещё один мужчина. Выглядел он… так себе выглядел. Небольшой, но жилистый, наверное, сильный, так мне показалось. Пиджак коричневый мятый, на шее тряпка какая-то вместо галстука или шарфа, или что это тут у них. Из-под шарфа виднеется несвежий воротник рубашки. И даже шляпу не снял. Осмотрел нас, задержался на мне. Лицо в морщинах, но ни одного седого волоса. И глаза – чёрные, смотрят цепко, мне прямо спрятаться захотелось от взгляда. Но я не знала за собой ничего, за что на меня можно было бы так смотреть, поэтому выдохнула и спокойно взглянула в ответ – ну, попробовала.

- Скажите, Зимин, вот эта барышня у вас беспамятная? – спросил он доктора.

- Да, это Ольга Дмитриевна, - кивнул доктор, не прерывая своего взаимодействия с ожогом на ладони Стеллы. – Ольга Дмитриевна, это господин Носов, Кондрат Никанорович, здешний староста.

Я молча кивнула, надеюсь, этого достаточно.

- Замечательно, - кивнул вошедший. – Нам бы с барышней побеседовать.

А меня спросить? Может, я не хочу ни с кем беседовать?

- Ольга Дмитриевна ещё не слишком уверенно стоит на ногах после нападения. Поэтому я сейчас завершу, и мы с пациентками пойдём в кухню.

Он и вправду завершил и стряхнул ладони над полом – я уже видела такой жест.

- Анна, Стеша – за мной, ужинать. Стеша, я попрошу Марфу обработать и перевязать ожог, до завтра походишь с повязкой, там посмотрим, что дальше, - кивнул мятому пиджаку и пошёл к выходу.

Девицы утекли за ним, да боком и по стеночке, будто не хотели встречаться взглядами с пришлецом.

Свет, кстати, остался. Те самые пять шаров. И хорошо.

- Что же, Ольга Дмитриевна, побеседуем, - сказал мятый пиджак, и от его голоса мне стало ощутимо некомфортно.

12. 12. Я знакомлюсь со здешним начальством

- Что вам угодно? – спросила я с места в карьер. – Если вы заботитесь о порядке в этом районе, то как случилось, что меня ограбили и едва не убили? И до сих пор неизвестно, кто это сделал, так ведь?

Если вдруг не так, то и хорошо. А если так, то…

- Отчего же неизвестно, милая барышня, известно. Другое дело – сможете ли вы опознать тех людей? Вы хотя бы знаете, сколько их было?

Эх. Ничего я не знаю. Двое вроде бы? А вдруг больше?

- Увы, нет. Я была не вполне в себе после того, как меня ударили по голове.

- Я весьма сочувствую вашему бедственному положению, Ольга Дмитриевна, - сказал он, не сводя с меня глаз. – Но я реалист, и понимаю, что сделать можно, а что – нет. И обвинить людей в преступлении сейчас мы имеем возможность лишь в том случае, если есть какие-то доказательства. Просто так, знаете ли, пальцем не ткнёшь и отвечать не заставишь. Умные все стали. А вещи ваши уже новых хозяев нашли, у местных скупщиков краденого это дело нехитрое. Я смотрю на вас, вижу, что вы барышня приличная, не бедствовали, значит, надо полагать, и вещи ваши были добротные и хорошие, на такие спрос, их сбывают быстро.