Я собрался было об этом заявить во весь голос, но не успел. Потому что эльф повернулся, выразительно на меня посмотрел и легонько похлопал плеткой по бедру. Возмущаться как-то совершенно расхотелось. Особо, когда мы подошли к краю поляны. Оказывается, к седлу эльфа, который ждал, когда меня свяжут, были привязаны еще трое пленников. Ну, двое были обычные мужики. Если бы не дурацкая одежда, я бы на них внимания не обратил. Но вот третий был орк. Точно – орк! Здоровенный, с сероватой кожей, с торчащими из пасти клыками. И на голову меня выше, а то и на две. И еще, если у мужиков были только связаны руки спереди, то орк был буквально обмотан толстой веревкой, а на морде его багровел свежий след от плети. И не один.

Эльфы о чем-то заговорили на своем, птичьем. Я их языка совершенно не понимал.

– Эй мужик, – я попробовал я позвать одного из пленников шепотом. – Ты откуда?

Но тот эльф, что связал меня, видимо, все услышал. Он повернулся в седле, указал плетью на орка и сказал, обращаясь конкретно ко мне:

– Эй, найденыш! Надеюсь, ты будешь послушным мальчиком? Если не хочешь, чтобы твоя рожа стала похожей на его.

Я, конечно, не хотел. Но про себя подумал. Что же это такое творится? Сбежать из цивилизованного мира в дикое средневековье, чтобы стать рабом? Не, я на такое на подписывался.

Но эльфов, кажется, мое мнение совершенно не интересовало. Они разом тронули своих единорогов пятками, и мы пошли. То есть, мы с мужиками и орком пошли, а эльфы поехали.

Идти со связанными руками, да еще на привязи, не то что неудобно, но как-то стремно. Зато появилось время обдумать ситуацию. Итак, все верно, вещий Баян меня не кинул. А перекинул. В мир, который старик назвал Серединным. Средиземье что ли? Как во «Властелине колец»? Из плюсов – ни бандиты, ни менты мне здесь точно не угрожают. Из минусов – я, кажется, попал в рабство. И чем мне это грозит – хэзэ…

Идти пришлось довольно долго. Не меньше часа. Я еще раз попытался поговорить со своими товарищами по несчастью, но те не отвечали. Либо не понимали меня, либо боялись говорить.

– Эй, смертный говорун, – вдруг окликнул меня эльф, к которому я был привязан. – Ты кто по жизни? Что делать умеешь? Кем ты был там, в Запределье?

– Врачом, – буркнул я.

– Ха, врачом! – хохотнул эльф. – Да что сметные понимают во врачевании? Камень класть можешь? Известь жечь? А избу срубить? Лодку сделать сможешь?

Я вспомнил, как позорно мы с ребятами пытались собрать теплицу у тещи на даче, и отрицательно мотнул головой.

– Разберемся, – пообещал эльф, переглянулся с молчаливым товарищем и добавил с досадой. – Ну что за народец пошел. Ничего путного не умеют.

Но ответить второй эльф так ничего и не успел. Потому что вдруг как-то неловко взмахнул руками и свалился со своего единорога. Только подошвы его сапог без каблуков и мелькнули. «Мой» эльф удивленно посмотрел на спутника, совершенно не понимая, что происходит. Но и сам недолго оставался в седле. На голову ему, откуда-то из кроны, вдруг свалилась сеть. Одновременно раздался лихой разбойничий посвист. Именно лихой, именно разбойничий! Посвист!

В миг тропа, по которой меня гнали в рабство, наполнилась людьми с дубинами и рогатинами. Разбойничками!

Я не ошибся. Это были разбойники. А лагерь, куда нас всех пригнали, очень напоминал тот развеселый разбойничий шалман из старого фильма про снежную королеву. За исключением пистолетов и велосипеда с моторчиком. Оружие здесь было сплошь холодное, колюще-режущее. Но далеко не у всех. Лишь у вожака да у пары крупных мужчин я заметил мечи в ножнах. Еще у некоторых были луки, но большей частью вооружена была эта разношерстная армия дубинами, вилами да рогатинами.