– Нет, – отвечает девушка поспешно, – просто положено спросить.

Я вежливо улыбнулась, скрывая желание покрутить пальцем у виска, и пошла обратно, сквозь стеклянные двери наблюдая за тем, как отъезжает машина Платона. Непринужденно разглядывала голые стены, едва переставляя ноги и, почти уверена, выглядела ужасно глупо, но в тот момент до этого не было никакого дела.

Вышла на улицу и немного постояла у входа, прежде чем спуститься, а потом быстро перешла дорогу и юркнула в парк, рассчитывая, что за деревьями и кустарниками он меня не увидит, если будет просто проезжать мимо. И оказалась в своем раю: сразу человек десять прогуливались с собаками различных пород и первой на глаза попалась знакомая троица: две таксы и дворняга. Поискала глазами их хозяина и обнаружила хозяйку, в руках у которой было три разноцветных поводка.

– Простите, – окликаю ее, подходя ближе, – вы не видели тут вот эту собаку? – протягиваю телефон, а она фыркает:

– Конечно, это Арчи. С виду грозный, а ласковый, как теленок.

– А хозяина его Вы знаете? – столько надежды голосом транслирую, что женщина начинает щуриться, почуяв неладное, но отвечает:

– Какой-то парень. Они часто тут гуляют. А в чем дело? Потерялся?

– Вроде того, – мямлю, имея ввиду хозяина, – а Вы не видели, с какой стороны они приходят?

– С того входа, – кивает на дальний и вдруг рявкает так, что я прикрываю одно ухо: – Матильда, брось!

Матильда, то есть одна из такс, подняла с земли какую-то бутылку и весело заскакала в противоположную от хозяйки сторону, а та побежала следом, размахивая поводками. Вторая такса кинулась за ними, дворняга пошла вперевалочку, а я немного понаблюдала за этой процессией с улыбкой, потом опомнилась и зашагала к дальнему входу в парк.

Приставала ко всем подряд, кого удалось перехватить на улице, совала под нос фотографию Арчи, угадывая направление, и через пару часов оказалась во дворе примерно за три дома от парка и устало опустилась на лавочку у первого подъезда. Минут через пять ко мне присоединилась мамаша с коляской, сонная и замученная, я долго боролась с собой, решая, стоит ли терзать ее еще сильнее, а потом малодушно решила, что, если она не захочет разговаривать, просто пошлет.

– Простите, – шепчу и притягиваю ей свой телефон, – вы видели тут эту собаку?

– Арчибальд, – фыркает девица, – хозяин у него красавчик.

– Наверное, – не рискую развивать тему, уклонившись от прямого «о, да, черт возьми!», – а Вы не знаете, в каком подъезде он живет?

– Да прямо надо мной, – снова ухмылка, – должны скоро выйти на прогулку, – и тут до меня доходит, что она вышла не с ребенком погулять, а подкараулить соседа. Неловко убираю телефон обратно, усиленно рассматривая жидкую растительность у подъезда, и чувствую, что напряжение становится обоюдным. Девушка хмурится, сообразив, что и мне от него что-то нужно, и спрашивает с вызовом: – А вам какое дело?

– Да я кинолог, – отмахиваюсь, как будто это все объясняет, она тянет понимающе-непонимающее «а-а-а», сделав какие-то свои выводы, а я бросаю взгляд на часы, недовольно цокаю языком и ворчу в поддержку своей теории: – Что-то долго не выходят… вообще, в парке должны были встретиться…

– Точно, – кивает согласно, – может, проспали?

– Наверное… Попробую достучаться, – поднимаюсь с тяжелым вздохом, а возле двери прошу: – Вы мне не откроете?

– Открою, чего ж не открыть, – подходит, проведя магнитным ключом по двери, а я продолжаю играть свою худшую роль, бросая отстраненно, якобы старательно напрягая память:

– А какой у них номер квартиры?