— Давай. Пока, кнопка!

Мира машет, а потом я везу ее в сторону больницы, быстро, как только могу.

— Мама будет ругаться, — говорит сестра очевидную вещь. — Особенно, если узнает, что ты была с ним ночью.

Я даже на миг торможу. Волнение подкатывает к горлу.

— Скажешь ей?

— Нет, но думаю ты сама скажешь. Ты же влюбилась. По тебе, прям, видно. Я такой тебя никогда не видела.

— А он, как думаешь? — Глупо спрашивать, но так хочется с кем-то поговорить. — Думаешь он влюблен?

— Он как судья, который, вроде, и улыбается, но делает пометки в своей таблице с ошибками.

Забавное сравнение, но чем дальше, тем сильнее я готова с ним согласиться.

Отдаю Миру медсестре и хочу уже убежать, но она меня тормозит. Тучная, неприятная, явно незаинтересованная в том, чтобы сестра выздоровела, но это ее работа. Она откашливается, словно тема деликатная.

— Лебедева, для Миры нужны препараты. Больница их не может предоставить… Страховка тоже себя исчерпала.

— Я помню, но, вроде как, пошли на встречу?

— Бессмысленно ее возить на физиотерапию без этих уколов. У меня остались только на один сеанс.

Киваю, смотря на Миру, которая дует губы. Шансы, что она снова когда-то пойдет, а тем более займется спортом тают стремительно, как только что выпавший снег.

— Я поняла. Мы что-нибудь придумаем.

— Думайте. Заберешь ее через четыре часа.

— Ладно.

Выхожу из больницы уже никакая. Настроение просто дно. На автомате иду гулять по набережной. Плохо так, что тело сковывает. Деньги, которые нам выплатила страховка, уже кончились и где брать еще — не ясно.

Матвей — это, конечно, хорошо, но возможно, мама права, и нужно дожимать Мишу?

Он как раз пишет, спрашивает, как дела? Только как дожимать, если я даже не девственница теперь?

Дергаюсь, когда слышу сигнал машины. Поворачиваю голову и вижу рядом машину, что тормозит. Матвей машет из окна, а я застываю. Точно, он же меня ждал. Как я могла забыть?

— Ну, чего встала? Прыгай или я погнал. Лиза?

Стою на месте, не двигаясь. И понимаю, что не выдержу. Начинаю плакать. А когда он хмурится и закрывает окно, тупо убегаю. Ну, и пошел он! Пусть валит!

— Лиза! Да стой же, сука! Шустрая какая.

Удивлена, что он все-таки погнался за мной. Тряхнул пару раз, так что голова чуть не отлетела.

— Ну! Куда рванула, дура?! Чего ноешь?

— Ничего! — кричу, хочу вырваться и вдруг получаю щелчок ладонью по лицу. Не сильный, но болезненный. Моргаю пару раз, осознавая, что он меня ударил. Вот так просто… — Ты меня…

— Успокоилась? Теперь рассказывай. Да не смотри так, просто успокоил твою истерику. Рассказывай.

Я шумно выдыхаю, чувствую, как он сильно сжимает мои плечи, не дает пошевелиться.

— Когда Мира сломала позвоночник, нас отправили сюда. По спортивной страховке. А сейчас деньги по ней закончились, а Мира все еще… Даже не ходит…

— Ну, вы же знали, куда лезете? Профессиональный спорт создает сотни инвалидов. Не вы первые, не вы последние.

Я даже ушам не верю.

— Я понимаю! Но есть инвалиды, которым ничем не помочь, но у Миры есть шанс!

— И ты решила взять на себя обязательство нести этот груз? Нахуя? Ты тут при чем?

— Она моя сестра. Как ты не поймешь? Тебе плевать на всех, а мне нет!

— Ты думаешь, она тебе потом спасибо скажет? Да по ней видно, что она, как и твоя мать, будет тебя до последнего доить.

Отхожу назад, смотря в это циничное лицо. О чем я думала? Что он может помочь? Чушь. Он может только издеваться.

— Зачем я тебе вообще рассказала?

Хочу отвернуться, но он дергает меня на себя.

— Ясно для чего, чтобы я денег тебе дал.

— Мне ничего от тебя не нужно, — возмущенно кричу, но он хватает меня за косу, тянет к себе, почти губ касается. — Ничего… Отпусти!