— Думаю, нет, — сурово ответила Вероника. — Ты почти правильно поняла, граф испугался потерять тебя и настойчиво умоляет о втором шансе, но ты не знаешь истиной причины! Я видела его… А он из-за твоего кусачего кольца считает, что видел тебя! И знает, что очень виноват перед тобой. А теперь бегает, юлит, надеясь заслужить прощение. Слава Богу, он даже не понял, что ты ничего не знаешь. Ты правильно себя вела, не уступая сразу его напору. Он сильно изменился? И это говорит о том, что с тобой раньше он всегда был не собой, не настоящим. А кто он настоящий мы даже не знаем! Но Шатский здорово умеет притворяться, это уже проверено.

— Да что случилось, что ты видела? — Катрина изнемогала от любопытства. Ей было всё равно, что именно скрывает от нее жених, ей волновал только азарт охотницы. Так интересно!

Вероника глубоко вздохнула, собравшись с духом. Не очень-то приятно разрушать радостную иллюзию подруги, но страх за Катрину, воспоминание о жестоком тоне и взгляде Шатского, и подозрения, что он скрывает слишком многое, заставило её предупредить подругу. Пусть даже Катрина потом обидится на нее, но пусть всё знает.

— Я видела, как кавалер Чертополох в кустах страстно обнимал и целовал дамочку желтой маске. По-моему, Мимозу или Хризантему, вроде того. Хоть я и не поверила своим глазам, твоё кольцо подтвердило, что мне не снится, это точно граф Шатский. И он видел меня! То есть, из-за кольца он думает, что это была ты. Что ты его застукала с другой. Вот и пытается энергично загладить свой провал и вымолить прощение. Но если бы ты знала, Катрина, как нагло и оскорбительно он вёл себя и пытался перевести стрелки на тебя! То есть, конечно, на меня. Я не одна видела его, я тоже была с парой после танца, и Шатский пытался публично обвинить меня в неверности.

— Каков мерзавец! — вспыхнула Катрина. — А ты что?

— Я растерялась. Пыталась урезонить его, но он не слушал. Тот кавалер, он заступился за меня, как настоящий дворянин. И дело почти дошло до драки! Слуги их растащили. Но я так испугалась, была так возмущена несправедливостью обвинений, что ляпнула: «Я — не Катрина!» Твой женишок этого уже не услышал. Мой кавалер, думаю, тоже. На имени я вылетела за ограду.

— Так, подожди, выходит мой ластоногий ловелас, изменщик, сорвал ТЕБЕ свидание? Нет, ну какой… Чертополох! — Катрина бушевала. — А я-то, дурочка наивная, решила, что он приревновал меня! Ха-ха! Вот это номер! Понятно, почему его так волновал символ нашей помолвки! Заметив, что я не ношу его кольцо, Шасткий понял, что я действительно обиделась! А я — ни сном, ни духом, вот смешно. Да… бал-маскарад опасное развлечение, игры на нём бывают посильнее «русской рулетки», что ни говори! Так Шатский ещё и трус! Он испугался того, что за тебя вступились, я правильно поняла? Он понял, что противник ему не по зубам, вот и стал бегать вокруг меня, униженно вилять хвостом. Кто твой защитник, Вероника? Я пред ним в долгу. И перед тобой, подруга. Спасибо, что открыла мне глаза на этого двуличного мерзавца. Я ведь ещё чуть-чуть и бы и растаяла! Но теперь — хватит! Я десять лет терпела это издевательство, необходимость назваться его невестой. У меня тоже есть гордость и с меня довольно! Вот ему второй шанс! — Катрина с чувством показала в пространство фигу. Ее лошадка всхрапнула и загарцевала на месте. То ли лошадку насмешил вульгарный жест благородной девицы, то ли она вполне одобряла чувства своей наездницы.

— Надеюсь, ты не очень огорчилась, — печально спросила Вероника.