В определенные периоды жизни мне удается заставить себя заняться главным, и я хорошо понимаю, какое это благо для меня. В другие дни я с раннего утра с головой ухожу в дела, и потом нагоняю упущенное, позволяя себе короткие передышки, во время которых пытаюсь медитировать. В глубине души я чувствую: это не совсем то, что мне нужно, и я лишаю себя подпитки… Мне до сих пор не удалось найти правильного решения. Главный вывод, к которому я пришел в последние годы, заключается в том, что сражение между важным и главным будет вестись всегда, каждый день, с раннего утра до позднего вечера. Оно останется частью моей жизни, пока я существую. Иногда я буду делать выбор в пользу главного, а иногда – в пользу важного, становясь его рабом; все зависит от обстоятельств. Жизнь так устроена, и если я веду борьбу, значит, я живу…

Пугающая обязанность контролировать собственное дыхание. Я неоднократно встречал пациентов, страдающих такой сильной тревожностью, что сама мысль об этом доводила их до панической атаки. Они рассказывали, что уже в раннем детстве, когда они только начали осознавать свою зависимость от воздуха, от вдоха и выдоха, их охватывал ужас, который не отпускает и сейчас, стоит только вспомнить о нем…

Я никогда не забуду одну свою пациентку, для которой худшим кошмаром было окончить свои дни в искусственном легком. Это такие огромные машины, в которые раньше помещали пациентов после полиомиелита, сопровождавшегося параличом дыхательных мышц. Этим больным постоянно нужен был кто-то, кто бы активизировал процесс дыхания. С появлением электричества они смогли жить без посторонней помощи, подключенные к искусственному легкому.

В начале лечения я пытался облегчить ее состояние, внимательно выслушивая ее и работая вместе с ней над искоренением ее страхов. Пару раз я сам дошел до того, что проснулся ночью от удушья. Потом у меня это прошло, и у нее тоже.

Надо сказать, что с тех пор как я начал заниматься осознанной медитацией, со мной такого больше не происходило. Я хорошо помню, как в детстве термин «стальное легкое» произвел на меня столь сильное впечатление, что я несколько дней думал, что же оно собой представляет. Остается добавить, что я рад изобретению вакцины от полиомиелита и бесконечно благодарен ее создателям.

Рай у викингов. Представляет интерес, только если вы – доблестный воин, склонный к агрессии, и уже сложили голову на поле брани. В Вальхалле питаются мясом вепря и каждое утро сражаются не на жизнь, а на смерть. Затем, по воле Одина, вновь возрождаются к жизни и пируют всю оставшуюся часть дня. Иными словами, Вальхалла может привлекать лишь отдельных экстремалов…

В тот день я ехал по Парижу на велосипеде. Начало путешествия не предвещало ничего плохого, и уже на ближайшем перекрестке водитель машины остановился и пропустил меня. К тому же он мне улыбнулся, а я ему приветливо помахал рукой. Я благодарен ему за этот жест, ведь даже если я и имел приоритет, он мог бы увеличить скорость и пролететь мимо меня как пуля. Через пять минут проезжая часть сузилась, и другой автомобиль, поджимавший меня сзади, вместо того чтобы спокойно ехать за мной в ожидании расширения дороги, совершил обгон и пронесся так близко, что я чуть не оказался у него под колесами. «Ну и хам!» – отметил я про себя.

Продолжая крутить педали, я отдавал себе отчет, что мой уровень эмоциональной активации был значительно выше во втором случае, чем в первом. Притом что я не давал себе никаких специальных установок, последнее воспоминание сильнее зафиксируется в моей памяти. И это нормально, поскольку в данном случае на карту поставлена моя жизнь. Я также понимал, что даже если в мозгу осталось всего лишь небольшое эмоционально окрашенное воспоминание, мое отношение к автомобилистам изменилось в худшую сторону. Вместо того чтобы воспринимать их 50/50, то есть «половина адекватных людей – половина менее адекватных», я отныне буду руководствоваться принципом: велосипед на парижских дорогах представляет опасность.