Морщинки в уголках глаз. Веснушки на кистях рук. Первая седина в волосах. На моих глазах Сильвейна за минуту постарела на двадцать лет. И продолжала стареть.

Я с всхлипом втянула в себя воздух.

– Я не хочу, – прошептала я. – Не хочу стареть… так быстро…

Постаревшая Сильвейна печально усмехнулась. Даже сейчас она была красива. И в её лице не было ни ненависти, ни злобы. Словно оно и впрямь было моим.

Я вдруг поняла, что мне не показалось. Это была не Сильвейна. Я смотрела на себя.

– Не лги себе, гриссёнок, – негромко произнёс отец. – Ты не хочешь становиться такой. Не хочешь умирать и не хочешь оставаться слепой. Любовь конечна. Даже твоя любовь к Рэю однажды закончится или погаснет, ведь любви не бывает без сожалений. Порядочность рано или поздно сменится цинизмом. И лишь к жизни ты будешь тянуться вечно, день за днём. Ты хочешь жить, Фаэль. За счёт других людей, даже за счёт всего мира, если понадобится. Прими это.

Я долго смотрела на постаревшую себя. Когда-нибудь я стану такой. Нет смысла это отрицать: сейчас мне кажется, что моя юность будет длиться вечно, но потом, потом, потом…

– Да, – прошептала я. – Ты прав. Я хочу остаться молодой. Хочу снова видеть солнце. Даже за чужой счёт.

Я резко повернулась к отцу.

– Но не за счёт Рэя. Ты забрал его тело. А это значит, что я больше никогда не смогу тебе доверять.

Минуту Маркус Рише смотрел на меня в ответ.

А потом наклонил голову.

– Что ж, пусть так, – спокойно произнёс он. – Значит, время ещё не настало. Но оно играет на меня, Фаэль. Каждый день, пока ты остаёшься во тьме и двигаешься на ощупь, приближает тебя ко мне. Ты не выдержишь.

– Есть артефакты, заменяющие глаза, – возразила я. – Несколько месяцев темноты я выдержу, а потом вновь буду видеть.

Отец с сочувствием покачал головой:

– Увы, такой артефакт пьёт дар, и очень сильно. А твой дар совсем невелик. Боюсь, этот вариант может тебе не подойти. Если только не…

Он вдруг осёкся.

– Парный артефакт, – произнёс он совсем другим тоном. – Вы с Рэем связаны. И теперь он… ах, проклятье…

Я подняла брови:

– Что?

Но отец не успел ответить. Его лицо побледнело ещё сильнее, он пошатнулся, и сад вокруг нас начал таять.

Последним, что я видела, были его глаза.

И, кажется… в них было чувство вины.

4. Глава 3

Я открыла глаза в полумраке спальни. И увидела Рэя, склонившегося надо мной.

– Что случилось? – сонно спросила я. – У тебя такое лицо…

Его губы вдруг дрогнули, и я разом всё вспомнила. Бал. Кодовое слово, сорвавшееся с моих губ. Гемма, рассыпающаяся в пыль. И темнота.

Я потеряла зрение. Но теперь…

Я огляделась. Свет фонаря проникал сквозь решётчатые ставни. Над кроватью покачивался подвесной артефакт-светильник, подкрашивая алым графин возле кровати.

Рэй был полуодет: под расстёгнутой рубашкой виднелась тугая повязка. Взлохмаченные влажные волосы, странный блеск глаз… Я приподнялась на постели, вглядываясь в него. И увидела, что радужка глаз Рэя отливает странным янтарным блеском.

– Артефакт, – прошептала я. – Ты используешь артефакт, питаешь линзы своим даром… и снова видишь. Но почему я вижу тебя?

Рэй вдруг едва заметно улыбнулся:

– Приглядись.

Я вновь повернула голову и вдруг заметила боковым зрением такой же слабый янтарный блеск, что и в глазах Рэя. Я вновь повернула голову, и вновь янтарный блеск отступил на самый край.

– Что это? – прошептала я. – Словно я вижу картинку, а по краям янтарное сияние.

– Это эффект моего артефакта.

Я моргнула:

– Твоего артефакта? Твоего…

Я осеклась. Линзы Рэя, позволяющие ему видеть, действовали на меня?