– Привет, Вероника! – сдержанно сказал он, выкручиваясь. – Не знал, что ты тоже здесь!

На самом деле-то ничего удивительного. Скорей всего, будут и другие знакомые люди. Коль скоро у кое-кого, не будем говорить вслух, наконец-то приоткрылись глаза на возможное неприглядное будущее автономии, и благодаря этому чуду нашлись деньги на новую волну исследований, то скорей всего здесь окажутся все подающие надежды молодые ученые Академии Наук, все до выгребу старики, заставшие еще орбитальные полеты, а так же все путные студенты Звездной Академии в качестве практикантов (считай, дешевой рабочей силы).

Вероника курносая, рыженькая и беззаботная. Училась на несколько лет младше. Сейчас или заканчивает учиться, или закончила в этом году. Запомнить ее было не сложно. Что же до его самого, то девушка, конечно, его знала. Как и все студенты, сотрудники и преподаватели. Уж очень редко в циркусах учились и жили инициированные драконы.

Она по-хозяйски подхватила его под локоть, сказала:

– Слууушай, Саш. А что ты вообще на этой рухляди ездишь, когда ты же дракон, у тебя крылья есть! Ты бы ррраз! И прилетел! И все!

Захотелось щелкнуть ее по носу хотя бы вербально, и он ответил:

– Вот скажи мне, Вероника. И почему ты бегом не бегаешь, а предпочитаешь все больше в телеге или в машине?..

– Погоди, ты что, устаешь, что ли? А как же свободное парение?

Парение, это когда есть подходящие воздушные потоки. Да-да, они есть, но на большой высоте, и до них чтобы добраться, надо приложить… ну, несколько больше усилий, чем нужно, чтобы просто завести багги. Но не объяснять же это любопытной болтушке? Саша загадочно улыбнулся и промолчал.

Пока Вероника трещала, рассказывая последние события ее интересной и насыщенной жизни, Саша вытащил из багажника свой рюкзак и сумку с документами. Ну вот, теперь можно идти знакомиться с новым начальством. А? Что она сейчас сказала?

Вероника смотрела на него выжидающе.

– Ну что? – переспросил он.

– Саш… а покажешь дракончика, а?!

И в глазах – ожидание предстоящего восторга. Он даже знал, каким будет следующий вопрос. «А покатаешь?». Следующий вопрос звучит практически всегда. Правда, не всегда сразу. Старый приятель Ванька Ллойд Аркада никогда не упускал возможности и соглашался. «Кто девушку катает, тот ее и танцует». Но он-то и сам получал удовольствие от процесса «катания». А Саша и боялся уронить, и того, что раз забравшись, девушки имеют свойство потом не слезать.

Он хотел было мягко и ненавязчиво послать любопытную барышню сорняки полоть, но она вдруг зачастила:

– Ты прости, пожалуйста, я понимаю, тебя, наверное, все просят. Но я просто… мне кажется, если ты обернешься в нашем виварии, то химеры это смогут почувствовать и, наконец, перестанут хандрить, а? а то они ж не жрут почти, а от меня требуется, чтобы жрали, а я ж их боюсь, как чумы. Особенно когда они на невидимость переходят… хорошо, что наши сейчас все еще слишком мелкие для невидимости, а в институте был у нас один горгул… взрослый! Злющий! Правда, он недолго был… но я отвлеклась… Саш! Ради науки, а?

Саша закатил глаза. Ну конечно ради науки. У всех – чисто научный интерес.

У тех ублюдков, которые мальчишку-драконенка убили в Гаспаре, чтобы понять, где там прячется внутри дракончик, тоже был научный интерес…

Правда, тех обдолбышей посадили, и надолго. И вообще, кажется, центр Поколения перебрался в один из новых зачищенных циркусов.

…и почему, когда речь заходит о простом человеческом любопытстве, все время кажется, что ему предлагают прилюдно снять трусы? Кстати, аргумент. Для Вероники должно сойти.