В горле встал ком, во рту пересохло, а ладони, напротив, разом вспотели. Он ответил. Сам пан-лорд лично составил мне ответ. Нет, не так: Брайан написал мне!

Ох. Захотелось спрятать письмо в тумбочку и забыть про него. Вдруг там говорится, что Брайан занят и не сможет прийти? Что ему не по статусу посещать подобные мероприятия? Что я оскорбила его, допустив ошибку в формулировках или самим фактом приглашения?

Глубоко вздохнула.

Нет, это безобразие просто! Я, между прочим, не абы кто, а леди Амалия! И мне не к лицу боятся каких-то там конвертов с печатями.

Но, боги, почему же никак не получается ровно дышать?

Щёлк. Печать сломана, пути назад нет. Хотя, конечно, её можно было бы нагреть и попробовать склеить обратно, но будет уже не то.

Всего один сложенный лист внутри.

Вспомнила, что Брайан много говорил про привидения и архитектуру, пока мы гуляли.

Точно отказ.

«Дорогая леди Амалия. Мне приятно получить от вас приглашение. Если не возникнет неотложных дел, я с радостью посещу открытый вечер танцев при пансионе. Смею надеяться, что танец, открывающий вечер, останется за мной. С пожеланиями приятной и продуктивной недели, П.Л.Б-н.»

А-а-а!!! Он согласился!

В ответ на мой визг и дикие пляски постучали в стену. Да знаю я, знаю, что уже ночь и нормальные леди спят! Глубоко вздохнула и попробовала визжать потише.

Ещё раз перечитала.

Какая у него строгая подпись. Словно росчерк его взгляда, или… Да нет, глупости всё это.

«Дорогая леди… приятно получить… с радостью посещу… смею надеяться…».

Приятно, демоны его побери. Интересно всё-таки, магия кого из древних в крови Брайана? Спросить, может? Или у высших не принято об этом говорить? Поинтересуюсь завтра у Освальда. Даже если это глупость, вслух смеяться он не будет.

До назначенной даты меня швыряло, как опавший лист на ветру. То казалось, что мне всё по плечу. Тогда время текло плавно и размеренно, на утренних танцах удавалось не оступиться, а отражение в зеркале радовало улыбкой. То, напротив, ноги начинали заплетаться, на лбу внезапно появлялся изъян, а время неслось так, что я не успевала ничего. Ни подготовиться, ни даже обдумать, что я скажу Брайану при встрече.

Ох. И как светские леди каждые две недели это переживают? Наверняка у них есть особые секреты!

Учёба не давалась совершенно. Освальд только качал головой и вздыхал, сетуя на мою невнимательность. Как-то я поймала его отражение в зеркале – он ухмылялся в усы, глядя на меня, и лукаво щурился, будто знал, что у меня в голове.

А я и сама не могла понять, что со мной творится.

Тетради выскальзывали из рук, карандаши обламывались на каждой строчке, а юбки коварно облепляли ноги, заставляя запинаться.

На вечерние посиделки в соседние комнаты меня больше не звали, да и не до того было. Нас по одной приглашали к модистке, чтобы подогнать платья; на уроках наставницы словно озверели, спрашивая всё, что положено знать для открытого вечера.

А я недоумевала – зачем нам десяток вилок, если будет фуршет? Да и родословная влиятельных семей могла понадобиться единственно в том случае, если кто-то из этих самых семей вдруг решит устроить опрос о своём происхождении.

Пансионерки в перерывах между занятиями только и говорили, что о причёсках, пригласительных письмах и духах. Духов у меня не было, что огорчало, а вот с волосами Дира обещала помочь. Мы с ней даже дважды в библиотеке листали «Модный ежегодник» с картинками.

На причёски регламента не было, хотя и существовали негласные правила для леди разного положения и статуса. На этикете мы уже затрагивали эту тему, Освальд заставил выучить наизусть все нюансы по толстой энциклопедии с иллюстрациями. Так что незамужнюю леди-компаньонку с вдовой или чьей-то невестой я теперь не спутаю, да и себе подобные прически делать не стану. Мысль, что я могу быть похожа на компаньонку или гувернантку, пугала.