И всё же Лонгвей ответил:

– Не думаю, что отец позволил бы откровенно лгать в императорских хрониках.

Я почувствовал, как искривилась моя привычная улыбка: в императорских хрониках мой отец героически погиб от рук мятежников. И это – ложь. Снова нестерпимо захотелось оспорить слова Лонгвея, доказать его неправоту, ответить резкостью. Это желание отдавалось зудом на кончике языка, заставляло сердце стучать быстрее, прерывисто, нервно. Я почти забыл это яркое чувство, почти забыл, каково это, когда правда рвётся из тебя. Словно вернулся на десять лет назад и снова привыкаю к лживости Золотого города.

Почему бы не сказать правду? Император может не очнуться, и тогда…

Лонгвей остановился так резко, что я прошёл несколько шагов вперёд, прежде чем развернулся и проследил за его насторожённым взглядом в глубину парка, где между деревьями торчала живописная каменная глыба, по боку которой стекала вода, образовывая маленький пруд. Там собрались девушки. Я сразу подумал, что они направляются в клуб Поиска и может даже караулили меня. Во избежание «случайных» встреч с теми, кто пришёл в клуб из-за меня, мы с Лонгвеем пробирались на место по неухоженной парковой дорожке. Первым порывом было уйти, пока меня не заметили. Но меня что-то останавливало. Какая-то неправильность.

Ещё мгновение, и я сообразил: шесть девушек, словно хищницы, полукругом обступили ещё одну девушку. Та прижимала к груди книгу, втянула голову в плечи, но отступать ей было некуда – она и так замерла в шаге от водоёма под каменной глыбой.

Узнавание вспыхнуло мгновенно: та пугливая незнакомка. За эту декаду я по несколько раз в день собирался узнать её имя, но каждый раз вспоминал заявление «Я не хочу общаться с тобой» и отказывался от этой идеи. Вспомнил и сейчас. Глухое раздражение отдалось в груди: я просто хотел ей помочь, искренне и от всего сердца, а она…

Не оценила, ну и что – так подумал я, уже делая шаг с дорожки. Я узнавал и других девушек – мелкие аристократки, постоянно пытавшиеся привлечь моё внимание. Лонгвей скользил рядом. Мы с безмолвной целеустремлённостью проносились между деревьев – и совершенно беззвучно.

– …ещё раз повторяю: не приходи в клуб Поиска! – донёсся девичий голос. – Он для избранных. Тебе там не место.

В груди вспыхнуло раздражение: кто они такие, чтобы решать за неё?

– М-мне туда надо, – ответила незнакомка.

– Неужели надеешься привлечь внимание Марса? – заговорила ещё одна.

Я оступился. Несвойственная мне неловкость. И так я оказался на полшага позади Лонгвея.

– Н-нет, – ответила незнакомка и отступила ещё на шаг.

Камень из обрамлявших водоём качнулся под её ногой. Незнакомка зашаталась, вскинула руку, пытаясь удержать равновесие. Мертвенно-бледная, она устояла на краю. И в этот миг виконтесса Горли сделала пасс руками. Неистово зашуршали кроны деревьев, светлые волосы незнакомки всколыхнулись от порыва ветра, и она стала падать. В рывке вперёд я врезался плечом в Лонгвея. Траектория чуть сместилась, забирая драгоценные мгновения, и мне пришлось прыгнуть в водоём и опуститься на колено, чтобы успеть. Незнакомка упала в мои руки у самой воды – лёгкая и напряжённая, как струна. Шёлк её волос окутал мои ладони. Я посмотрел в её ярко-синие глаза и застыл, почти не дыша. В дневном свете они были намного ярче, чем я их запомнил. Внутри вдруг стало так горячо, что я забыл обо всём на свете, даже о том, что на нас смотрят.

Мгновения тянулись, я прекрасно понимал, что это становится неприличным, вода пропитывает мою одежду, и приказывал себе прекратить это безобразие, но разглядывал невероятно бледное лицо незнакомки, её подрагивающие пухлые губы, источавшие аромат лесных ягод. Тело предательски тянулось к ним.