Но теперь… мне захотелось свободы. Я ощутила ненависть – лишь зачатки. Тёмные эмоции, лёгкое понимание чувств тех, кто поднял бунт – тех, кого я никогда не хотела понимать!

– Я пришёл извиниться за мою подчинённую, – уверенно произнёс имперец. Он смотрел мне прямо в глаза, и я не могла отвести взгляд, пока он не оглянулся по сторонам, прежде чем продолжить тише и мягче: – Дело в том, что семья Сюэ, как и она сама, служила в Закрытом городе, но из-за неприятностей с нашим великим императором их всех понизили в званиях, разослали по таким вот дорожным пунктам. Сюэ переживает, что в случае ухудшения ситуации изгнание может превратиться в арест или иные кары.

Я молчала. Имперец тоже молчал.

– Это не оправдание для её придирок, конечно, – добавил он. – Но и вы поймите: вы выглядите подозрительно. Зачем девушке ехать в карете, когда все добираются до Академии на поездах и дирижаблях? Ваш способ путешествия дольше, неудобнее, дороже.

И тут на меня снизошло озарение: так из-за путешествия в карете нас с таким истовым усердием проверяли на каждом пропускном пункте?

Тримас кашлянул и многозначительно посмотрел на меня. Наверное, он хотел, чтобы я скорее приняла извинения, и нас отпустили.

Я снова осмотрела имперца: средних лет. Спокойный. Но в нём чувствовалась некоторая жёсткость. Нужно было просто выразить понимание ситуации и распрощаться. Смириться с несправедливостью и ехать по своим делам.

– Дело было не только в способе путешествия, – тихо-тихо отозвалась я. – А в происхождении. В том, что я не коренная имперка.

Вскинулся и осуждающе качнул головой Тримас. Будь он аристократом – точно принялся бы за меня извиняться, но он не мог отвечать за меня.

Чуть прищурился имперец, сжал и разжал челюсть.

Зачем я это сказала? Дура!

Сердце сдавило тисками: имперец ведь может в отместку задержать меня здесь. На несколько дней. Эта Сюэ сживёт меня со свету. Я почти не дышала.

– Некоторые ненавидят нас за то, что мы – коренные имперцы, – он сохранял спокойствие. – Нас ненавидят, мы ненавидим – и не всегда тех, кто отвечает нам взаимностью. Такова жизнь. В этом вы ещё не раз убедитесь. Счастливого обучения в Академии.

10. 10: Марс

Этим утром все первокурсники должны будут пройти сквозь триумфальные арки в кампус, выслушать приветственную речь и познакомиться с Академией. Волнительный момент, ради которого всем новичкам пришлось ждать в пригороде, завистливо поглядывая на старших студентов, которые свободно проходили на закрытую территорию и заселялись в свои дортуары и особняки.

Ночью я, как и многие первогодки, почти не спал и теперь, причёсывая непослушные волосы, с сожалением отмечал в зеркале тени, пролёгшие под разноцветными глазами. Из-за этих теней я казался каким-то помятым, будто всю ночь отмечал, как некоторые не только первогодки, но и старшекурсники.

Я невольно скривился, вспоминая, как вечером чуть не нарвался на дуэль только потому, что не хотел засиживаться допоздна и упиваться шампанским. И всё из-за Гадулы: умел он подначивать, не меня, так своих приятелей, которые ему в рот смотрели. Привязался, когда я мимо террасы ресторана провожал баронесс в гостиницу. Полагаю, причина тому банальная конкуренция: если он передал мне записку от тайной стражи, то и сам их агент, хочет стать спутником Лонгвея.

Закончив с волосами, я поправил и без того идеально завязанный галстук и пристегнул шпагу. Основную часть вещей накануне забрали слуги Академии, остальное отправят служащие гостиницы. Как только окажусь в кампусе – перейду под юрисдикцию Академии. Конечно, при желании тайная стража и там может меня достать, но по закону я буду подсуден только собранию профессоров. Какая никакая, а защита.