– Прав­да, – с не­до­вер­чи­вой ух­мыл­кой про­из­но­сит Ан­ге­ли­на. – Ты об­ма­ны­ва­ешь са­мо­го се­бя, по­то­му что так те­бе лег­че пе­ре­жить по­те­рю лю­би­мо­го че­ло­ве­ка.

Пе­ре­во­жу ру­ки на бёд­ра и снис­хо­ди­тель­но свер­ху вниз смот­рю на Ан­ге­ли­ну, не­до­ве­рие про­скаль­зы­ва­ет в мо­ей ми­ми­ке, всем ви­дом де­мон­ст­ри­рую, что сло­ва Ан­ге­ли­ны аб­со­лют­но ли­ше­ны ра­цио­наль­но­го под­хо­да и ос­но­вы­ва­ют­ся лишь на глу­пых баб­ских пред­став­ле­ни­ях. Но ес­ли спо­со­бен соз­дать на­пу­ск­ной вид, внеш­не изо­бра­зить рав­но­ду­шие, то внут­ри всё пе­ре­во­ра­чи­ва­ет­ся. Осоз­наю, что сло­ва Ан­ге­ли­ны, во­все не до­мыс­лы, а горь­кие реа­лии жиз­ни.

– Ни­ко­гда не ве­рил в лю­бовь, на­сла­ж­дал­ся и ис­поль­зо­вал жен­щин, – ко­вар­но, без­жа­ло­ст­но ши­пит со­весть. – Жил в своё удо­воль­ст­вие, брал от жиз­ни, всё не да­вая ни­че­го вза­мен. И вот те­перь судь­ба спро­си­ла с те­бя по пол­ной, дол­го тер­пе­ла, фор­ту­на пре­сле­до­ва­ла те­бя и в один миг по­вер­ну­лась спи­ной, ото­брав са­мое до­ро­гое, что мо­жет быть в жиз­ни лю­бо­го че­ло­ве­ка. Ко­вар­но вы­рва­ла из тво­их рук жен­щи­ну, ра­зо­рвав ду­шу, рас­тер­зав серд­це. Твоя жизнь — это мрак, со­стоя­щее из мук и внут­рен­них тер­за­ний, а глав­ное, да­же вда­ле­ке нет ма­лень­ко­го про­све­та, лишь хо­лод­ная тьма.

– Лад­но, я в душ и спать, – рез­ко ме­няю те­му раз­го­во­ра, не гля­дя на Ан­ге­ли­ну, раз­во­ра­чи­ва­юсь и иду к вы­хо­ду.

– Зав­тра по­едешь на мо­ги­лу На­та­ши, – про­кри­ча­ла вслед Ан­ге­ли­на. – Возь­мёшь бу­тыл­ку вис­ки или конь­я­ка, или вод­ки, или черт зна­ет че­го. На­пьёшь­ся до бес­па­мят­ст­ва и бу­дешь из­ли­вать ду­шу без­жиз­нен­но­му кус­ку мра­мо­ра, ко­то­рый не от­ве­тит те­бе.

До бо­лезненного хру­ста сжи­мая руч­ку две­ри, тре­бо­ва­тель­но за­яв­ляю, – Ан­ге­ли­на, те­бе од­но­го пре­ду­пре­ж­де­ния ма­ла. – Ещё сло­во о На­та­ше и вме­сто двер­ной руч­ки, в мо­ей ру­ке ока­жет­ся твоя шей­ка и по­верь то­гда уже моя ру­ка не дрог­нет от жа­ло­сти. Сло­маю. Силь­но уда­ряю ру­кой о сте­ну, рез­ко рас­па­хи­ваю дверь и спеш­ным, раз­ма­ши­стым ша­гом по­ки­даю ка­би­нет.

– Не­на­ви­жу те­бя, не­на­ви­жу, – слы­шу про­кля­тия, ко­то­ры­ми по­сы­па­ет ме­ня Ан­ге­ли­на. Она спра­вед­ли­ва в сво­ём гне­ве, но мне без­раз­лич­ны сло­ва жен­щи­ны, как и её чув­ст­ва.

***

С бо­лью в серд­це, мол­ча, опус­тив го­ло­ву, иду, под про­лив­ным до­ж­дём. Пе­ре­во­жу по­тух­шие гла­за на го­лые де­ре­вья и срав­ни­ваю се­бя с ни­ми.

– Я так же, как и они, опус­то­шён, ли­шён сол­неч­но­го све­та, – не­воль­но ду­маю я. Не за­ме­чаю, всту­паю в лу­жу и гряз­ные брыз­ги по­па­да­ют на мою оде­ж­ду.

– Это не Ан­ге­ли­на вер­ная со­ба­чон­ка, а я пре­дан­ный пёс, ко­то­рый по­сто­ян­но при­хо­дит на мо­ги­лу сво­ей хо­зяй­ки, в на­де­ж­де най­ти по­кой и мир, – про­сто­нал я и опус­тил­ся на ко­ле­ни, ря­дом с мра­мор­ным кам­нем, ко­то­рые лю­ди име­ют па­мят­ни­ком.

Мок­рые ли­стья то и де­ло сры­ва­ют­ся с ве­ток и, кру­жа в осен­нем валь­се, опус­ка­ют­ся на без­жиз­нен­ный мра­мор­ный ка­мень. При­ро­да по­ни­ма­ет, что это толь­ко на­ча­ло, ско­ро при­дут хо­ло­да и вью­ги, ко­то­рые за­мо­ро­зят, унич­то­жат яр­кие крас­ки.

Бы­ст­рым дви­же­ни­ем от­кры­ваю бу­тыл­ку вод­ки и зал­пом вы­пи­ваю горь­кую от­ра­ву. Ог­нен­ная во­да про­ни­ка­ет в гор­ло, не да­ря те­п­ло, а лишь за­глу­шая не­ис­то­вую боль.

– Пол­ный пи….ц,– слы­шу су­ро­вый го­лос Со­ко­лов­ско­го, ко­то­рый слов­но гром раз­да­ёт­ся за мо­ей спи­ной. По­слы­ша­лось шур­ша­ние ли­ст­вы, муж­чи­на бы­ст­ро по­до­шёл ко мне и взяв ме­ня за ру­ку, по­мог под­нять­ся с ко­лен.