Мы оказались в салоне как раз вовремя: дождь превратился в ливень, такой мощный и шумный, какой бывает только в тропиках. Мой «почетный эскорт» решил, что ливень лучше переждать на площадке. Тот тип, который спросил меня про страх уколов, развернул свое кресло так, чтобы видеть меня.

— Что такая хмурая, детка? — спросил он с усмешкой. — У нас не так уж плохо. Особенно тем, у кого хорошенькие личики.

— Заткнись, — осадил его коллега.

— А что такого я сказал? Всего лишь дал понять девушке, что у нас тут вполне сносно живется…

— Заткнись, сказал!

Тип заткнулся, слепив при этом обиженную мину, и отвернулся от меня.

Снаружи шумел дождь, тихо жужжали двигатели, обстановка располагала ко сну. Я сидела на своем месте, зевая, и все еще не могла поверить, что происходящее реально, что я действительно на Хессе в трудовой колонии, а в моем теле контролирующий имплант.

Я дремала во время полета; зевала, когда меня вели в здание, которое станет моим домом на ближайшие несколько лет; и практически спала с открытыми глазами, пока женщина со сложным именем показывала мне, где моя кровать, столовая, душ, и рассказывала, как все устроено в жилом корпусе для арестантов.

— …Это не тюрьма, здесь порядки проще и свободы больше. Персонал нормальный, всегда можно с вопросом или жалобой подойти. Новоприбывших обычно встречает кто-то из надзирателей, не помню, кто сегодня на смене. Ты почему не с ними?

— Заместитель начальника колонии хотел меня видеть.

— О-о-о, — протянула женщина и начала выпытывать, зачем он хотел меня видеть и что говорил. Я обошлась общими фразами, зевнула, и она отстала, чтобы продолжить объяснять: — Большинство арестантов сейчас на работе, поэтому здесь так тихо, а вот к ужину в здании все будет гудеть и звенеть. Контингент здесь, я тебе скажу, просто космос, такого разнообразия «экспонатов» и в музее не найдешь! Есть даже звезда реалити-шоу, представляешь? Он такой шикарный, умереть не встать!

Я очередной раз зевнула и спросила:

— Почему на тебе желтый костюм, а на мне красный?

— Все новенькие носят красные костюмы, а еще провинившиеся. Все остальные в желтых ходят. Кстати о красном: у тебя такие классные волосы! Свой цвет или краска?

Я пожалела, что нахожусь не с другими новенькими, и что в курс дела меня вводит эта говорливая птичка: она, конечно, мила, но очень уж утомительна. «Птичка» посмотрела куда-то мне за спину и побледнела.

Я оглянулась и увидела светловолосого мужчину в форме. Он шел в нашу сторону; я инстинктивно попыталась сфокусироваться на нем и разглядеть узоры энергий. Ах да, мне же ввели блокатор…

Наверняка он прошел бы мимо, не заметь моей попытки его изучить. Встав перед нами, он посмотрел на меня и спросил:

— Номер?

— Номер? — не поняла я.

— Она новенькая, товарищ старший надзиратель, — сказала Птичка. — Только прибыла.

— Почему ты не в общей партии? — обратился ко мне старший надзиратель.

— Меня сразу повели к заму начальника колонии.

— За мной.

Пришлось пойти за надзирателем. Покинув жилой корпус для арестантов, мы оказались на улице и последовали по дорожке к следующему зданию. Дождь еще накрапывал, воздух был свеж и чист, я осматривалась. Вон то приземистое здание, скорее всего, административное, а вон те одноэтажные строения рядом с генераторами силового поля скорее для хозяйственных нужд. Чуть поодаль аэроплощадки, гаражи для наземных каров и вышка для связи, а дальше, за пределами трудового поселения, зеленое море леса.

Интересно, далеко ли до следующего поселения?

Надзиратель завел меня в здание, такое же серое и безликое, как прочие здания, где я сегодня побывала, и провел в свой кабинет на втором этаже. Он велел мне сесть и, достав из кармана прибор, сканирующий импланты арестантов, подключил его к служебному планшету. Затем он навел на меня прибор и, получив информацию на экране планшета, сказал: