Сопровождающие отметили что-то в планшете и повели меня дальше по лабиринту коридоров и переходов. Следующей остановкой на этом коридорном пути стал кабинет врача…

«О, Звезды, дайте мне сил», — взмолилась я про себя и постаралась справиться с трипанофобией[1]. То, что меня сюда привели, еще не значит, что мне сделают еще один укол; меня могут просто осмотреть, проверить показатели здоровья и все такое… так ведь? Пожалуйста, пусть будет так!

Врач, хмурый мужчина неопределенной расы и возраста, не обрадовался нам.

— Еще одна новенькая? — спросил он недовольно. — Почему так поздно?

— Дадено с ней толковал.

— Арестантов надо приводить в общей партии, по порядку в журнале, а не абы как! Что стоите? На кушетку ее, лицом вниз, костюм снять!

Я почувствовала, как кожа покрывается предательскими мурашками. Этот страшный человек хочет, чтобы я разделась? Что он собрался делать? Современные импланты обычно вводятся перорально…

— Раздевайся, — велел один из моего «почетного эскорта»; на его лице появилась ухмылочка. — Или помочь?

Я отвернулась от неприятного типа и быстро сняла костюм. Надеюсь, не нужно раздеваться полностью? К счастью, так и оказалось. Пока меня правильно укладывали на кушетке и фиксировали тело ремнями, врач что-то настраивал на инфопанели.

Я считала собственные вдохи и думала об отвлеченных вещах, но когда что-то опустилось ко мне и зловеще защелкало, все мысли вылетели из головы, и мной завладел панический страх.

— Не дергаться! Не говорить! Не дышать! — приказал врач; его приказной тон напугал меня до полусмерти, а трипанофобия разогнала сердцебиение.

Пожалуйста, пусть это будет не игла и не нечто подобное!

Это оказалась игла.

Я все-таки дернулась, да так, что врач выругался. Укол пришелся в местечко чуть ниже шеи; боль была сильной всего секунду-две, а потом сгладилась до терпимой.

— Не дергаться! — повторил врач и запустил установку снова.

О нет! Еще раз?!

Кажется, на несколько секунд я потеряла сознание; когда эти слепые мгновения прошли, щелкать надо мной перестало, неведомый прибор поднялся, ремни разжались, и я тут же инстинктивно приподнялась на кушетке, ища путь к бегству.

Врач встал со своего места, полюбовался на мою спину и объявил:

— Имплант введен. Больше никого сегодня не приму, ясно?

— Не нервничай, док, эта последняя.

Я надела костюм дрожащими руками.

— Боишься укольчиков? — осведомился один из охраны.

Я пропустила его слова мимо ушей и без разрешения села на ближайший табурет – ноги ослабели, а голова закружилась. Пока я приходила в себя, имплант активировали, и система начала устанавливать с ним связь; когда связь установилась, раздраженный врач выпроводил нас из кабинета.

Наконец! Все что угодно, только не врачи, только не уколы!

Чем дальше мы отходили, тем сильнее я себя корила – за мурашки, за бледность, которая, несомненно, залила мое лицо, за дрожащие колени и за бешеный пульс. Взрослая уже, не девочка, а до сих пор до потери сознания боюсь уколов.

Занятая размышлениями об этом, я не заметила, как мы вышли из лабиринта коридоров и оказались у дверей. Открывшись, они выпустили нас наружу, на свежий воздух. Тяжелая капля упала прямо на губы; я машинально облизнула их и задрала голову.

Небо над нами хмурилось, под завесой дымчатых облаков невозможно было разглядеть ни звезду, вокруг которой обращается Хесс, ни спутники. Еще одна капля тяжело приземлилась на мое плечо, и начался дождь, сильный и стремительный. Не желая намокнуть, моя охрана поторопилась оказаться под крышей аэроплощадки; на бегу показав дежурному пропуск, они затолкали меня в салон служебного аэрокара.