– Agnus Dei! – сдавленным голосом произнесла Полька. – Но как он догадался, что я как раз о таком и мечтала?

– Он всегда угадывает.

– Этот Меченый! – вздохнула Полька. – Какой мужчина!

И упала на колени, охваченная волнением и почтением к амулету, которого касался сам папа.

– Какой необыкновенный мужчина! Послушай, Маркиза Ангелов, а ты его достойна? Ты такая бесшабашная. Он хоть знает, как опасно быть твоим мужем?

– Не бойся! Он и сам не так уж безобиден.

Темнело.

– Тебе надо возвращаться в Верхний город, – сказала Полька. – Теперь твое место там, среди благородных дам.

Позади таверны находился окруженный палисадом из кедровых бревен двор с каменными и деревянными постройками, в которых, по-видимому, хранились товары, а также запасы провизии и напитков. С наступлением вечера над самой землей поплыл легкий туман. Анжелика не желала встречаться с Николя де Барданем, который непременно потребовал бы у нее объяснений по поводу визита в таверну «Французский Корабль», и подруга провела ее через двор.

Мускусный запах сложенных в кипы или висящих на балках мехов боролся с дразнящими ароматами, несущимися из харчевни.

– Послушай, Маркиза Ангелов, – сказала госпожа Гонфарель, – давай сохраним нашу тайну. Мужчин не так уж интересует прошлое женщин, которых они любят. Им нравится думать, что они у нас были первыми и что другие не в счет. Поверь мне, то, что с нами когда-то было, принадлежит нам одним. Тайная клятва братства парижских нищих остается в силе.

И она скрестила два пальца и плюнула в камин.

– А мой кот? – напомнила Анжелика.

– Выбор остается за ним, – важно ответила Полька.

Анжелика вышла за ограду и очутилась на поперечных улицах Нижнего города. Здесь уже быстро темнело, и в окнах домов тут и там зажигались масляные лампы. Анжелика плотно запахнулась в плащ и опустила капюшон. Ее переполняла радость, и она сожалела, что не может поделиться ею с Жоффреем. Но Полька права: рассказывать нужно либо все, либо ничего.

Поднимаясь по склону горы, она посмотрела вверх на золотое небо, которое виднелось между отрогами утеса и особняками. Их черные каминные трубы и гребни островерхих крыш четко вырисовывались на фоне заката.

Прохожие попадались редко и не узнавали ее. Она шла одна, и ею владело чувство свободы и полноты жизни.

Обернувшись, чтобы полюбоваться восхитительным видом реки, раскинувшейся сверкающим щитом, она заметила своего кота, который шел за ней.

Вечером, за ужином, кот запрыгнул на стол и пошел, осторожно пробираясь среди приборов и блюд.

– Мессир Кот, как же нам вас назвать? – осведомился Жоффрей де Пейрак.

– Отец, ты уже дал ему имя, – вскричала Онорина. – Мессир Кот! Какое красивое имя! Мы приветствуем вас, Мессир Кот!

В многочисленных подсвечниках сияли свечи. Блестела серебряная посуда. Метрдотель, как и накануне, накрыл стол посреди зала.

В свете свечей Анжелика с удовольствием смотрела на своих сыновей, Флоримона и Кантора.

Флоримон помогал метрдотелю, господину Тиссо, прислуживать за столом. Он всегда был очень деятелен и готов помочь, а служба пажом при королевском дворе развила его природные склонности. Он любил заниматься разными вещами, и у него все получалось. То, что он недавно вернулся с Севера после многомесячной одиссеи, во время которой он научился убивать медведя ударом тесака и вести длинные разговоры с индейцами, нисколько не помешало ему с увлечением исполнять сегодня обязанности стольника и виночерпия. При этом он быстро распрощался со своей замшевой одеждой траппера и сменил ее на костюм знатного сеньора.