Анжелика подавила вздох.

Она видела, что Николя де Бардань остался стоять, хотя его спутники уже уселись за стол, и внимательно вглядывается во все уголки зала. В выражении его лица было что-то напряженное и драматическое, как бывало всегда, когда он думал об Анжелике. Видно, кто-то сказал ему, что она сейчас в таверне «Французский Корабль».

Полька быстро обо всем догадалась:

– Эге! А не тебя ли он ищет?

– Боюсь, что меня.

– Ну, что я говорила! Да, Маркиза Ангелов, ты ничуть не изменилась!

Очередная победа Анжелики над мужчинами привела трактирщицу в дурное расположение духа.

Она резко захлопнула потайное окошко и снова уселась в кресло.

– Кстати, а где мой кот? – спросила Анжелика, вспомнив, зачем она сюда пришла.

– Ха! Откуда мне знать? – раздраженно ответила Полька. – Он там, где ему нравится. Он похож на тебя, маленький негодник. Единственное, что я могу тебе сказать, – это то, что он не в моем котле, как ты едва не заподозрила… Вижу, о чем ты думаешь. За кого ты меня принимаешь? В этом ты вся! Ты всегда была подозрительной и недоверчивой, да!

– Прости меня, Полька, – примирительно сказала Анжелика. – Это жизнь делает нас такими – она слишком больно бьет.

– Почему бы тебе не оставить твоего кота у меня? Он мне нравится. Ну что ты будешь с ним делать в Верхнем городе? А здесь, в порту, со всеми этими кораблями и складами, полно мышей и крыс.

– Нет, меня с этим котом связывают прочные узы, которые я не хочу рвать.

– Вот что такое не везет. Вечно мне нравится то же и те же, что и тебе, и они, естественно, выбирают тебя. В Нельской башне ты увела у меня Николя. До твоего появления он был моим любовником и я крепко держала его в руках. Но как только он привел тебя, я сразу все поняла. Лиха беда начало. И так всегда.

В гневе она захлопнула свой веер и швырнула его в огонь. Этот жест ее как будто успокоил, и она с довольным видом стала смотреть, как горит веер.

Анжелика рассмеялась, узнавая прежнюю Польку, порывистую и неистовую, под личиной респектабельной хозяйки таверны, собирающейся строить молельню.

Послышался громкий стук в дверь, и госпожа Гонфарель вскочила:

– Кто там?

– Конная стража!

Что бы Полька ни говорила, она вовсе не была такой вольной и раскрепощенной, как думала. Хотя у нее была красивая мебель, дорогие безделушки и тугие кошельки, есть вещи, от которых нельзя избавиться, потому что они въелись в кровь. И среди них страх перед конной стражей.

Она подбежала к окну и выглянула наружу.

– Черт побери! – вскричала она. – Стражники! Эх, я же тебе говорила!

Но Анжелика узнала в стоящих перед таверной людях лейтенанта Барсампюи в сопровождении троих матросов с «Голдсборо». Последние были вооружены, однако у них явно не было дурных намерений. Напротив, Барсампюи приветливо улыбался. Это была официальная делегация, и Анжелика догадывалась, кто ее прислал.

– Впусти их и ничего не бойся. Это от моего мужа. Они наверняка принесли тебе от него подарок…

– Мне? – почти испуганно спросила Полька.

– Подарок полагается каждой влиятельной даме города.

– Входи, – крикнула Полька мальчику, который снова начал колотить в дверь.

– Хозяйка, тут господин спрашивает вас лично от имени графа де Пейрака!..

– Сколько раз тебе говорить, олух ты этакий! Когда стучишься в приличный дом, надо не молотить, а поскрестись… слышишь, поскрестись.

Анжелика, не желая, чтобы ее увидел Николя де Бардань, не пошла за нею в зал, куда госпожа Гонфарель отправилась, дабы встретить господина де Барсампюи.

Вскоре она вернулась, растерянная, держа на подносе маленькую шкатулку, обитую красным бархатом, с золотой монограммой Агнца Божия. Крышка шкатулки была откинута, так что был виден золотой ковчежец, а в нем под стеклянным покровом лежала маленькая восковая пластинка. Такие пластинки очень ценились как средство защиты от злых сил, ибо они были сделаны и лично освящены папой римским во время ежегодной пасхальной мессы.