Из дома вышла Василиса, протянула катушку ниток и села рядом. Она услышала конец разговора и сразу спросила главное:

– Это бесплатно?

– При школе бесплатно.

– Почему нет? Своди.

Для Василисы учителя и люди науки всегда были непререкаемыми авторитетами. Она соглашалась со всеми их советами и, если дети жаловались, вставала на сторону педагогов.

– Дурь какая, – возмутился дед Витя. – Зачем к психологу? Это он от безделья мается, слишком много у него свободного времени. В наше время психологов не было – и ничего. Выросли как-то нормальные и счастливые.

Полина не стала спорить, встала с крыльца и спустилась во двор.

– Ладно, я побежала. Нужно ещё юбку дошить. Оля к вам сегодня просилась, а Настя хотела «Чужого» у Лёхача посмотреть. Скоро придут.

Василиса радостно всплеснула руками.

– Пойду тогда оладушков к завтраку нажарю.

Дед Витя остался один. Вслушиваясь в звуки просыпающегося дома, обдумывал слова Полины о Тихоне. Да, внук молчаливый, не водился с другими ребятами, но, чтобы вести к мозгоправу, нужна причина весомее. Придумали тоже, в мозгах копаться. Нормальный он, просто некомпанейский. Не всем же шило в жопе выращивать. Хватит двух шиложопых.

Из невесёлых раздумий вывел Лёхач. Прошаркал разношенными тапками на веранду и с удовольствием потянулся. Он уже не выглядел худым, как месяц назад, но всё равно осталось в нём что-то от дворового кота, а взгляд искрил жаждой приключений. Не нравились эти искры деду Вите. То самое шило хоть и находилось в жопе, отражалось в зрачках.

– Доброе утро, бать.

– Доброе.

Устроившись на ступеньку ниже, Лёхач достал из кармана пачку сигарет.

– Дай огня.

Дед Витя подкурил сигарету и бросил потухшую спичку в консервную банку, выполняющую роль пепельницы. Лёхач зажал сигарету зубами и долго копался в карманах. Наконец, выудив из заднего кармана помятые деньги, раскрыл ладонь.

– У дома Черных вечером разгружалась «Волга». Возьмите мелким куртки, пока всё не раскупили.

Дед Витя нахмурился, тут же вспомнил разговор с Полиной о Тихоне.

– Откуда деньги, Лёх? Ограбил кого-то?

– Тю, бать, ты чего? Никого я не грабил. Так, должника одного потряс. Двух. Может, трёх. Бери. – Он встряхнул купюрами. – Олюшке и Настёне платья купите или куртки. Ходят в каких-то обносках.

– Почему Полине не дал?

– Потому что у неё Миха-дурачина. Он типа не терпит благотворительности. Царь какой! Я ему не чужой как бы. Благотворительность! Если ты купишь, возьмёт без вывертов. Порадуйте внучек.

– Понятно, – протянул дед Витя. – Куртки? Апрель на дворе.

– Просто Черных куртки вчера привезли, но можно и платья. – Он приостановился, продолжил возмущенно: – Бать, не грабил я никого! Не веришь, у Матани спроси. А ещё лучше у её мужа. Они сами мои должники и зубом мне долг вернули.

– Верю, – неуверенно произнёс дед Витя, хотя для себя ещё не решил.

После завтрака оладушками дед Витя усадил внучек в коляску мотоцикла и действительно отправился на рынок. С ними поехала и Василиса – эксперт в девчачьих платьишках. По рынку не бродили, сразу отправились к палаткам Черных. Матерчатые полосатые стенки в несколько слоев завешивали платья с кружевными отложными воротниками, спортивные костюмы с белыми полосками и куртки из кожзама.

Оля кинулась к ярким платьям:

– Какие красивые! Как у принцессы! Купи, бабуля! Купи!

Настя ринулась к похожему платью, только не розовому, а ярко-зелёному.

– А мне это. С яблочками.

Василиса пощупала тонкую дешевую ткань, цветы на воротнике держались на клею, и это самый клей беззастенчиво распластался по ткани неопрятными кляксами.