В кабинете уже сидели родители, а на столе перед ними лежал её раскрытый блокнот.

Благодаря колоде карт Филиппа, Арина наконец-то смогла заполнить «чёрную дыру». Теперь почти все портреты обнажённых людей имели явные половые признаки. В том числе Филипп. Его голого было особенно много, во всех ракурсах и планах. Но портрета-победителя не было.

Директор долго и пристально смотрел на Арину, транслируя всю степень своего разочарования и гнева, родители молчали, присмиревшие и пристыженные.

– Что это такое?

Она сглотнула.

– Рисунки.

– Как это понимать? – Директор взмахнул рукой, он не смог произнести вслух то, что вертелось у него на языке. – Ты их видела… без одежды?

Арина подошла к столу, опустила взгляд на блокнот, на одной странице был нарисован Филипп, сидящий на кровати Веронички, на другой – Афганец. Оба обнажённые.

– Нет. Просто нарисовала. Красиво же.

Мама вспыхнула:

– Арина!

– Что? Никого я не видела голым. Вообразила просто.

– Это непозволительно! – возмутился Игнат Степанович. – Это такая пошлость, такой стыд!

– Скажите это Рембрандту и Веласкесу.

Повисла тишина. Арина взяла блокнот и захлопнула его нарочито громко. Глядя на директора, повторила:

– Я никого не видела голым, а вы не имеете права брать мои вещи!

Она вышла из кабинета, не дожидаясь приговора об отчислении или диагноза, выставленного её художественным наклонностям. В класс не вернулась, сразу же направилась домой, точнее, в Живой сад. Разревелась наедине с яблоней деда Данила.

– Что они понимают! Это красота человеческого тела, а они – «пошлость»! Сами они пошлость! Пошлость и уродство. Фу, этого зародыша гориллы я бы точно не стала рисовать.

Яблоня качалась на ветру и шелестела бледно-зелёными листьями, цветы ещё не облетели и дарили аромат особенно остро. Пахло красками, мышами и перекипячённым борщом. Так всегда пахло в доме деда Данилы. Арина открыла блокнот, провела пальцем по обнажённой спине нарисованного Филиппа, погладила макушку улыбающейся графичной Настьки.

– Никому больше не покажу! И грамотой пусть своей подотрутся! Очень надо!

Шестой класс Арина закончила в старой школе, в седьмой пошла в новую. Она так и не узнала, как блокнот попал к директору и куда пропал портрет Филиппа. Афганца Святоша на всякий случай уволил. Но тот стал вести свою «драчивую» секцию на дому. Летом и в хорошую погоду прямо во дворе, а зимой – в гараже. Там учил всё так же падать, терпеть боль и не бояться бить в лицо.

Ах, как хочется вернуться,

Ах, как хочется ворваться в городок.

На нашу улицу в три дома,

Где всё просто и знакомо, на денёк.

Анжелика Варум «Городок»

1993 год

И всё-таки цикорий не кофе. Даже пахнет по-другому, а в сочетании с молоком – натуральная бурда.

– Васюш, плесни кипятку, остыл. – Дед Витя откинулся на спинку стула и выглянул в окно. Раннее утро напоминало ночь, рассвет не обозначился даже тонкой светлой полоской, окно в доме через дорогу горело ярким квадратом.

– И Поля уже на кухне. Какая молодец. Хозяюшка.

Василиса тоже бросила взгляд на соседний дом.

– Хозяюшка. А помнишь, какая была манюня? Ты ещё против их свадьбы выступал, советовал ей подрасти?

– Ну так, куда ей со школы сразу в загс. Она и борщ-то варить не умела.

– Велика наука! А сейчас по дому всё может, козу доит и с Мишей в сад на обрезку ходит.

Коза и огород с чесноком на продажу появились в Доме молодых не от хорошей жизни. Но Полина стойко перенесла невзгоды, молча уничтожила любимый цветник и засадила освободившуюся территорию овощами. На участке Большого дома тоже появился огород и сетчатый вольер с домашней птицей. Выкорчевали часть деревьев, цветущих вхолостую, только Живой сад не тронули. Козу завела Василиса, но та чуть не объела яблоню деда Данила, и прожорливую тварь перевели в соседний двор. Зиму пережили благодаря закаткам и хозяйству, Поля пекла хлеб и шила на заказ, но всё больше в долг. Только Светлана Леопольдовна платила исправно. Страна рушилась и стонала. В отличие от других предприятий и колхозов, в «Сад-Гиганте» получку не задерживали, но цены так быстро росли, что денег катастрофически не хватало, продукты пропали с полок или перешли в статус дефицитных. «Сад-Гигант» держался до последнего, но эта зима стала для него роковой. Из-за подтопления и заморозков погибла почти половина деревьев. Больше всего пострадал основной зимний сорт – «Ренет Симиренко».