- Богдан? - смущается она, но тон неудержимо меняется. И она уже не пробует мое имя на вкус, она спрашивает. А меня все равно плющит, как подростка. Что за ерунда такая! Так и кажется, что в воздухе, в комнате этой какой-то ненормальный придурок распылил что-то... афродизиак какой-нибудь! И меня так тянет сейчас к чужой женщине вовсе не по своей воле! Ну, конечно! Это что-то искусственное! Ненормальное! - Вы... ты сказал, что на матрасе спать будешь...

Ей неловко ко мне по имени. Я это понимаю. Но ее неловкость эта, ее смущение, ее неподдельные эмоции, чистые, не наигранные, они меня влекут, они мне нравятся, мне вкусно от них! Другая бы сейчас, оставшись со мной наедине, попыталась сыграть на моем явном интересе, завлечь... А эта стесняется, халат тянет на ноги, отодвигается подальше и при этом... глаза выдают интерес ко мне! Вижу, что нравлюсь! И что ты забыла замужем, девочка? Какого хрена ты к другому мужику ушла, если неравнодушна ко мне?

Напоминаю себе, что там, с другим мужиком, у нее есть ребенок! И это - табу! Нельзя! Потому что можно хотеть и влюбляться, но детей делать несчастливыми, поддаваясь сиюминутным желаниям, нельзя! Им и отец, и мать нужны одинаково! Им нельзя, чтобы вот так неопределенно все было... Впрочем, о чем это я? Она же никакого, даже самого малейшего, повода не дала! Это только мое, личное!

Что там она говорит, вообще? О матрасе?

- А-аа, матраса нет, вообще-то, - признаю свой обман. - Ну, кину что-нибудь на пол.

Мнется. Что-то сказать хочет. От неловкости своей складывает посуду, устанавливает аккуратными стопочками на поднос.

- Да говори уже, не тяни. Что там напридумывала себе? Решила, что я тебя уволю после сегодняшних ночных мучений?

- Нет, я не... Мне Аленку искупать нужно. А потом... Ну, в общем, я ее еще на ночь грудью кормлю, чтобы заснула быстрее, - выпаливает она.

- Делай всё, что нужно. Давай так... Меня, как бы нет здесь, хорошо? - убираю тарелки на комод, стоящий у выхода.

- Посуда...

- У нас для посуды есть повар и её помощница. И я плачу им за работу деньги. Помоют завтра. А ты делай все, что делаешь обычно. И на меня внимания не обращай. Поняла? Хотя... Если что, я помочь могу.

И потом, когда она купает ребёнка, когда играет с девочкой на моей кровати, когда кормит грудью, стыдливо развернувшись к окну, так, чтобы я не мог видеть, я только вид делаю, что работаю - даже печатаю набор букв в чистом документе, только что созданном на рабочем столе ноутбука. А на самом деле я всё замечаю. На самом деле я слежу за ними! Я сосредоточиться не могу!

Я пытаюсь думать о завтрашних съёмках, о проблемах с Марианной и аварии, случившейся с Сергеем и Ангелом, но меня каким-то непонятным образом снова и снова выносит в эту комнату... к ней.

10. 10 глава

Ангел

А может, сказать ему правду? Не спит же! Крутится на полу, на тонком одеяле. Только ничего же не изменилось! Все исходные данные в наличие. Всё по-прежнему. Только... как судьба сумела нас так ловко закрутить и поместить втроём в одну комнату? Я не понимаю просто!

Соорудив с краю кровати бортик из подставленных спинками к ней стульев и покрывала, чтобы дочка не упала ночью, я лежала с нею рядом и мучилась. Я устала и спать хотелось. Но при этом уснуть не получалось. Потому что ОН был рядом! Потому что крутился. Потому что весь вечер был с нами! Потому что ему Алёнка понравилась...

- Ангел, ты спишь? - шёпот в тишине комнаты кажется громким.

- Нет, - еле слышно произношу я.

- Почему твой мужчина за вечер ни разу не позвонил? - спрашивает он.