- И ты не спишь с нею?

Чувствую, как от смущения - никакого права ведь задавать подобные вопросы я не имею - загораются щеки и шея. Сейчас же скажет, что такое неприлично спрашивать! Но он спокойно, как будто я спросила о том, который сейчас час, ну разве что с нотками удивления в голосе, отвечает:

- Ни разу не спал. Даже наша брачная ночь прошла без меня!

И до того, как осознать всю глупость моего поведения, я вдруг подхватываюсь с кровати и шагаю в его сторону!

Богдан

- Стоп! Стоп! - кричит в моей голове порядочный человек, который зачем-то вспомнил, что девушка любит другого. Но озабоченная сволочь, очень неравнодушная, оказывается, именно к этой девушке, быстро поворачивает воображаемый тумблер, напрочь отключая разум.

К чему мне разум, если она опускается на колени прямо на одеяло, на котором я лежу? К чему мне разум, если я вижу, как тонкие пальчики тянутся к моему лицу и замирают буквально в сантиметре от щеки.

И что из сказанного мною заставило её вдруг пойти ко мне? И что именно она собирается сейчас делать? Душу эти неуместные мысли в зародыше и сам прижимаю её ладонь к своему лицу! Губами касаюсь запястья.

Ах, как же пахнет эта девочка! Мне чудится (а может, так оно и есть!), что в её запахе есть нотки молока и мёда, чего-то нежнейшего, сладкого... Но ведь кормила же ребёнка! Поэтому и пахнет молоком... Отчего-то мысль об этом, естественном для женщин процессе, кипятком ошпаривает всё моё тело! Никогда бы не подумал, что картинка кормления малыша способна возбуждать мужчину! Но да! Это есть!

Вздрагивает от касания губ к коже! Моё сердце разгоняется, как болид на прямой трассе. Кровь пульсацией отдаётся в ушах. И мне уже абсолютно неважно, зачем она пришла! Я вообще ничего уже не соображаю! Порядочный человек, так и не договорив, умер во мне, оставив сволочь в одиночестве! Обхватываю её тонкую талию и тяну на себя. И она не сопротивляется! Наоборот, поддаётся!

Трепещет вся, дрожит и, кажется, дышит быстро и поверхностно, так, словно испугана до безумия или... или реагирует на меня также, как и я на неё?

Ах, какая она! Тонкая, тёплая, нежная! Как жаль, что в полумраке комнаты я видеть не могу ни лица её, ни выражения глаз, когда склоняюсь к губам. Прикосновение прошивает разрядом тока! Так бывает? Просто я давно не был с женщиной - обманываю сам себя...

Или это обстановка так на меня влияет? Я вообще во время съёмок все острее чувствую. И ту ночь последнюю, когда видел эту ангельскую девушку целующейся с Арзамасовым, тоже запомнил не целой картинкой, а стоп-кадрами, яркими вспышками. Тогда тоже мне остро, охренительно остро было... Темнота в моём личном вагончике... Вероника... Почему только она соврала, что не была той потрясающей ночью со мной? Ведь она на съемках тогда говорила, что придет...

Тело требует целовать по-настоящему, глубже, сильнее, руки трогают, гладят, нащупывают край пижамной футболки, в которую она переоделась перед сном... Очень стараюсь притормозить. Но она отвечает! Робко, неуверенно... Запускает свои пальчики в мои волосы! И такая мелочь неожиданно сносит мне крышу! Я набрасываюсь на неё, как изголодавшееся животное на кусок мяса...

Не сразу слышу громкий стук в дверь - так, на краешке сознания, что-то мерещится, мешая надоедливой мухой. Целую, улетая от её вкуса... Сама отстраняется, уперевшись ладонями в мои плечи. Теперь слышу стук. Дышу, как загнанная лошадь. И Ангел тоже... Привстав, нащупываю кнопку включения ночника, стоящего на тумбочке. В его свете она ещё красивее, ещё нежнее кажется, и смотрит так странно, как если бы... Не успеваю додумать и понять.