На кровати начинает хныкать ребёнок. Сволочи! Стуком своим разбудили! Наконец прихожу в себя. Закипаю от ярости! Подхватываюсь и бросаюсь к двери - прибью сейчас того, кто постучал! Выскакиваю в чем был, то есть в одних трусах, в коридор.

- Что случилось? - рявкаю на стоящую за дверью Веронику.

Она так одета, что у меня возникает мысль - не пришла ли моя ведущая актриса за тем, чтобы предложить мне повторить... ну, или просто провести ещё одну незабываемую ночь вместе. Тонкий шёлковый халатик, чуть прикрывающий ягодицы, и под ним что-то воздушно-незаметное, что мне рассматривать не очень-то и интересно, так, для общего представления, обвожу взглядом.

Мысленно спрашиваю у себя, хотел бы я сейчас пойти к этой женщине. И испытываю жгучую досаду, что меня прервали там, с Ангелом... Даже в свете воспоминаний о нашей с Вероникой ночи, желания променять Ангела на неё, совершенно не возникает.

- О, - говорит, притворно задохнувшись Белевская. - Ты, Потёмкин, явно подготовился к свиданию со мной!

Её быстрый выразительный взгляд в район моего паха подсказывает мне, что я на эмоциях совсем забыл о своём состоянии, когда выскакивал к ней!

- Ошибаешься, Белевская, это у меня свидание в разгаре было, пока ты не пришла. Чего надо?

- Ну, собственно, теперь уже ничего, - разочарованно тянет она, пытаясь через узкую щель заглянуть в комнату. Прикрываю дверь плотнее.

- Ну, раз ничего, иди, моя дорогая, к себе, а то, говорят, призраки в коридорах замка нападают на одиноких ночных путников...

- Ага, пойду, пожалуй, - но не уходит, насмешливо изгибает нарисованную бровь. - А с кем у тебя свидание? Не скажешь, по старой дружбе?

Обалдела совсем! Разворачиваю за плечи в сторону её комнаты, легко подталкиваю в спину.

- Скажу, конечно. Отчего бы не сказать по старой-то дружбе. У меня свидание с восхитительной девушкой, которая не любит ждать...

И что-то в моей фразе немного цепляет - не дождался меня Ангел... А ведь я бы совершенно точно созрел... Рано или поздно.

11. 11 глава

Ангел

Как в глаза ему теперь смотреть? До меня, наконец, дошло, что мог Богдан обо мне подумать! Он же уверен, что я люблю другого, что Аленка... Он же не знает, что Аленка - его дочь! И я теперь выгляжу легкомысленной изменщицей, которая при ребёнке предлагала себя своему начальнику! Мамочка! Ложусь на кровать к успокоившейся и сонно сопящей дочке, накрываюсь одеялом с головой. Пусть он не придёт обратно! Пусть у него память сотрется! Позорище! Бесстыжая!

Просто я так обрадовалась, когда узнала, что он, по сути, свободен, что потеряла разум совершенно!

Но даже сквозь одеяло слышу, когда он возвращается. Представляю себе, как удивлённо осматривается в темноте (ночник-то я выключила!) и пытается понять, куда я делась. Не дышу. Стыдно и страшно. Непонятно, чего во мне сейчас больше - стыда или страха, что он потребует объяснений!

Кровать за моей спиной прогибается - садится сзади. Медленно стягивает с моей головы одеяло. Обмираю, как перед прыжком с тарзанки.

- Я не понял сейчас. Ты передумала? - говорит шёпотом.

Может, правду ему сказать? А что, он свободен, я - тем более. Алёнке отец нужен. И не важно, что он меня не любит! Вдруг ребёнка признать захочет? Открываю рот, чтобы начать говорить, и в ту же секунду под окном раздаётся леденящий душу вой! Окна, конечно, его приглушают, но слышно всё равно!

- Ох, мамочки! - непроизвольно дергаюсь от ужаса, задевая рукой плечо Богдана.

- Вчера то же самое было. Минут пятнадцать выл и...

Договорить он не успевает - странный шорох у двери заставляет нас обоих замереть и прислушаться. Потом раздаётся характерный щелчок ключа в замке. Богдан бросается к двери, дёргает за ручку.