Владимир Николаевич Павлов в марте 1939 года защитил дипломную работу на теплоэнергетическом факультете Московского энергетического института. А в апреле его вызвали в ЦК. Устроили экзамены по английскому и немецкому языкам, которые он знал с детства. После беседы с Маленковым его на машине отвезли к Молотову. Павлов вспоминал:
Строительство здания МИД на Смоленской-Сенной площади. 22 мая 1950
[ТАСС]
Он просмотрел мое досье и сообщил, что я назначаюсь помощником наркома. Стало ясно также, что я не один мобилизованный на работу в Наркоминдел. В коридорах ЦК и в приемной Молотова в Наркоминделе находилось несколько человек чуть старше моего возраста, проходивших процедуру отбора на работу в наркомат.
Секретариат нового наркома был также укомплектован новыми людьми. Лишь один из его сотрудников, Б.Ф. Подцероб, работал в Наркоминделе с 1937 года. Старшим помощником Молотова или заведующим секретариатом был А.Е. Богомолов, в прошлом профессор, специалист по марксистско-ленинской философии. Человек он был образованный, знал французский язык, но ему не хватало расторопности и оперативности. Вскоре его заменил С.П. Козырев, работавший до того в аппарате Совнаркома СССР…
Приказ по НКИД СССР № 3 о назначении А.А. Громыко заместителем заведующего 3-м западным отделом НКИД СССР. 14 мая 1939
[АВП РФ]
Наш рабочий день начинался в 9 часов утра и продолжался до 12 ночи. Задания я получал от С.П. Козырева, непосредственно обслуживавшего наркома и ходившего к нему в кабинет по звонку.
Борис Федорович Подцероб много лет трудился помощником Молотова, потом одновременно с Громыко служил заместителем министра.
Александр Ефремович Богомолов, как и Громыко, стал заведующим отделом и так же быстро отправился работать за границу – во Францию. И его потом произвели в заместители министра.
Семен Павлович Козырев тоже несколько лет трудился помощником Молотова. Заместителем министра – много позже – его сделал уже Громыко.
В Наркомате иностранных дел Молотов занимал целый этаж: зал заседаний с длинным столом, собственно кабинет и комнату отдыха с ванной и кроватью. На столике в комнате отдыха стояли ваза с цветами, тарелочка с очищенными грецкими орехами и ваза с фруктами, которые доставлялись самолетом из южных республик. Выпивкой он не увлекался. Расслабляться не умел, да и трудновато наслаждаться жизнью, когда за тобой постоянно ходит охрана. Молотов любил ходить пешком, часто обсуждал какие-то вопросы, прохаживаясь по дворику.
После полуночи он отправлялся к Сталину на доклад и возвращался усталый и злой. Молотов редко уезжал с работы, не убедившись, что Сталин уже покинул Кремль. Поэтому его рабочий день заканчивался в три-четыре часа утра. Но Молотов находился в отличной физической форме и вообще был абсолютно здоров. Его спасала способность засыпать мгновенно, едва голова касалась подушки.
Иногда он говорил своим помощникам или начальнику охраны:
– Пойду прилягу. Разбудите меня минут через пятнадцать.
Разбудить его следовало строго в указанное время. Работал он много и с удовольствием, переваривал монбланы бумаг, производимых бюрократической машиной. Громыко внимательно присматривался к наркому, учился у него, перенимал некоторые его привычки и методы.
В первую очередь Молотову докладывались документы, которые требовали срочного ответа. Потом шли записки от Сталина (их передавали, не вскрывая), разведывательные сводки, расшифрованные телеграммы послов. Они с вождем были охвачены манией секретности. Не доверяли даже ближайшему окружению и ограничивали подчиненным доступ к заграничной информации.