Максим Максимович не мог питать к гитлеровскому режиму ничего, кроме ненависти и презрения. Но если бы Сталин поручил ему наладить отношения с нацистской Германией, Литвинов не только не посмел бы отказаться, но и убедил бы себя, что это необходимо.

Смена наркома иностранных дел служила сигналом Берлину о готовности к переговорам.

3 мая на заседании политбюро утвердили постановление «Об аппарате НКИД»: «Поручить тт. Берия (председатель), Маленкову, Деканозову и Чечулину навести порядок в аппарате НКИД, выяснить все дефекты в его структуре, особенно в секретной его части, и ежедневно докладывать о результатах своей работы тт. Молотову и Сталину».


В.М. Молотов. 1950-е

[РГАСПИ]


Лаврентий Павлович Берия служил наркомом внутренних дел, Георгий Максимилианович Маленков – секретарем ЦК и начальником управления руководящих кадров, Владимир Георгиевич Деканозов – начальником внешней разведки (он входил в команду, привезенную Берией из Грузии). Сергей Федорович Чечулин с двадцатых годов работал в шифровальном бюро ЦК, ведал секретной перепиской партийного аппарата.

4 мая появился новый нарком иностранных дел – Вячеслав Михайлович Молотов.

Советник немецкого посольства в Москве Вернер фон Типпельскирх отправил в Берлин шифротелеграмму: «Это решение, видимо, связано с тем, что в Кремле появились разногласия относительно проводимых Литвиновым переговоров. Причина разногласий предположительно лежит в глубокой подозрительности Сталина, питающего недоверие и злобу ко всему окружающему его капиталистическому миру… Молотов (не еврей) считается наиболее близким другом и ближайшим соратником Сталина».


Л.П. Берия. 1940-е

[РГАСПИ]


В наркомат вместе с Молотовым приехали Маленков и Берия. Руководителей отделов и старших дипломатов по одному вызывали в кабинет наркома, предупредив, что там заседает комиссия ЦК. За столом на главном месте расположился Молотов, справа от него Деканозов, только что назначенный его заместителем, слева Берия и Маленков. В некотором отдалении сидел Литвинов.

Молотов что-то записывал. Деканозов слушал молча. Маленков тоже не проронил ни слова. Берия и слушал внимательно, и высказывался. Он лучше других знал тех, кто предстал в тот день перед комиссией, – на них в соседнем здании, где располагался Наркомат внутренних дел, уже собирали материалы.

После процедуры знакомства Молотова с аппаратом наркомата уже бывший нарком Литвинов сразу уехал на дачу. Его лишили охраны, телефон правительственной связи отключили.

В наркомате провели собрание. Молотов объяснил, почему убрали его предшественника:


Г.М. Маленков. 1950-е

[РГАКФД]


– Товарищ Литвинов не обеспечил проведение партийной линии, линии ЦК в наркомате. Неверно определять прежний НКИД как небольшевистский наркомат, но в вопросе о подборе и воспитании кадров НКИД не был вполне большевистским, так как товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и Советскому государству людей и проявил непартийное отношение к новым людям, перешедшим в наркомат.

Собрание единогласно приняло резолюцию: «ЦК ВКП(б) и лично товарищ Сталин уделяют огромное внимание Наркоминделу, и лучшим примером и доказательством этого является то, что во главе Народного Комиссариата Иностранных Дел поставлен лучший соратник товарища Сталина – Вячеслав Михайлович Молотов».

После снятия Литвинова устроили чистку наркомата – от «негодных, сомнительных и враждебных элементов».

Посол Владимир Иванович Ерофеев, который стал помощником Молотова, рассказывал мне:

– Когда пришел в Наркомат иностранных дел, там оставалось буквально два-три человека, работавшие с Литвиновым. Весь аппарат поменяли.