Меня пробрала дрожь.

Я бежала, сбивая ноги. Не ела, не спала, пила из луж и болотистых водоемов. Избитая, униженная, вымотанная, испуганная. Бежала от волков и попала в их же ловушку.

Мое горло схватило спазмом. Я не могла ни сглотнуть, ни пикнуть, ни вдохнуть. Трясущейся рукой взяла свою свечу и на цыпочках двинулась к узкой двери, ведущей в служебную часть замка.

Здешние коридоры были теснее и мрачнее. Огней почти не было, поэтому меня очень выручала моя свеча. Определив, с какой стороны слышится вой, я бесшумно пошла по коридору. Добрела до приоткрытой арочной двери и остановилась. Из щели полз холод. Значит, это вход в подземелье, где должно храниться мясо, сыры, вина, овощи и фрукты. Но вряд ли кусок ветчины и пара яблок издавали бы такой жуткий вой.

Умом я понимала, что отсюда надо делать ноги. Но ответственность за Анику Бартли, оказавшую мне немалую услугу, заставляла меня проверить, каковы масштабы опасности. Если в этом замке содержали опасное чудовище, то было бы правильным предупредить юную леди.

Юркнув в дверной проем, я осветила узкую винтовую лестницу и пошла вниз. Вой становился громче, отчетливее. Я старалась считать ступеньки, чтобы не думать об острых клыках и когтях-лезвиях. Вела ладонью по холодной шершавой стене. Успокаивая себя тем, что здесь вполне прилично: сухо, чисто, свежо, ни паутины, ни крыс, ни тараканов. Если бы принцы Скайдора держали тут оборотня, то кто бы у него убирался?

Наконец я спустилась. Вой превратился в утробное порыкивание. Зверь меня чувствовал. Ждал. Но я не остановилась. Прошла вглубь подземелья и наткнулась на массивную железную дверь. Именно за ней гремело цепями агрессивное чудовище.

Вывод напрашивался сам по себе: у Эмриана Мирного и Рах-Сеима все же шла война. Иначе зачем бы его сыновья держали тут оборотня?

«А что, если король не убивал сына Рах-Сеима? — вдруг пришло мне в голову. — Может, он пленил его! Поэтому его сыновья столько лет живут в этом замке. Охраняют сына Альфы, держа тем самым того в узде!»

Я заметила следы от когтей на стене. Поднесла свечу поближе и убедилась, что это оставил оборотень. Уж ту мощную лапищу я ни с какой другой не перепутала бы даже с завязанными глазами.

— Госпожа, что вы здесь делаете?! — Из ниоткуда появился Хельвард с двумя ведрами воды.

Он смотрел на меня растерянно и сочувствующе. Не ожидал увидеть здесь постороннюю и знал, что по головке за эту прогулку меня никто не погладит.

— Кого вы там держите? — в ответ спросила я.

— Госпожа Тереса, вам лучше подняться к себе.

— Кого?! — тверже спросила я.

— Королевских гончих, — соврал он, поставив ведра. — Они совсем неуправляемые. Не подвергать же гостей опасности.

— Хотите сказать, эту стену расцарапала гончая?

— Видно же, что нет. Этим следам сотни лет. Вандер Вольный держал тут пленных оборотней.

— Хельвард, я не идиотка. Здесь несколько слоев штукатурки насквозь разрезаны.

— На моем веку эти стены ни разу не оштукатуривали, — настаивал он на своем. — Идемте я вас провожу. У вас и так болит горло, а вы босая в подвале. Принц Айварис рассердится, когда узнает.

Он взял меня под руку и силой сдвинул с места. Волк за дверью снова завыл. И мне на секунду показалось, что он там не один. Может, Хельвард не врал? Там правда охотничьи псы? А у меня просто паранойя на фоне страха перед оборотнями?

— Где ваши хозяева, Хельвард? — спросила я, когда мы поднялись из подземелья, и слуга принцев запер дверь. — Я хочу с ними поговорить. Сейчас же.

— Госпожа, принц Айварис и принц Вермунд уже спят в своих покоях. У них был тяжелый день, а завтра начинается отбор невест. Я настоятельно советую вам тоже лечь спать. А утром вы обсудите с ними все, что пожелаете.