Малейшего воспоминания об общине Храма Алмазного сердца оказалось достаточно, чтобы фривольные мысли улетучились из головы. Кэйлани ощутила привычное чувство вины, ожидания неминуемого наказания, будто кто-то сейчас мог узнать о ее фантазиях. Гончие не соблюдали целибат, скорее наоборот, но отвлекаться на свои низменные желания – недопустимо. Желания вообще не имеют значения, если твоя жизнь – служение.

«Все дело в дрянном городе. Я чувствую отвращение и беспокойство, они тянут за собой другие эмоции. Вот от них и надо избавляться, а дикарь вовсе ни при чем».

Нужно сосредоточиться. Взять разум под контроль – сейчас он как оружие в дрожащей руке. Кэйлани сменила белые одежды на скромное монашеское облачение. Зажгла благовония в курильнице, чтобы заглушить вонь трактира. Вернулась на коврик и погрузилась в глубокую медитацию. Так она провела больше часа, пока тело не онемело, а в голове не стало пусто и ясно. Только потом села за стол, разложила карту Дельты и принялась задумчиво ее изучать. Записей она не делала, приучившись держать все сведения в уме.

И теперь пыталась сложить их в общую картину, рассматривая извилистые очертания множества рукавов и притоков нарисованной реки. Где-то там ютились рыбацкие деревушки, вокруг которых творилось что-то странное.

Началось все с пропажи людей. Сначала исчезли пятеро в районе трех поселений в глубине леса, потом о схожих случаях заговорили по всей округе. Но самое интересное, что к тому времени в первых деревнях исчезновения прекратились. Более того, тамошние жители утверждали, будто ничего подозрительного у них не происходит, слухи были всего лишь слухами, и вообще живут они тихо, мирно и благочестиво. Даже слишком: по словам мытаря, собиравшего дань, такого порядка и благости он отродясь не видывал.

Говорил, будто там нет ни ссор, ни драк, ни мелкого воровства, ни пьянства. Будто распивочную и вовсе закрыли, а вместо нее в праздничные дни поселяне дружно собираются в храме. Который перестроили, обновили и украсили не хуже городских. Будто всем миром собрали недоимку за каждый двор – невиданный случай! И что его там приняли как родного, и так хорошо у них было, так славно, что хоть и не уезжай никогда.

Кэйлани понимала: он мог и приврать ради красного словца, но факт возвращения долгов до копейки имелся. К тому же инспектор из Ордена подтвердил: во всех трех деревнях прямо-таки образцовая община, редко увидишь такое единение.

Она усмехнулась. Надо же было отправить с инспекцией неопытного дурака! Ничто так не объединяет, как общее преступление. Особенно если преступление это – ересь. Что до усердного посещения молитвенного дома... Вероятно, в том храме бога больше нет. А вот что поселилось взамен, ей и предстояло выяснить.

На первый взгляд все было очевидно и просто, если бы не происходило в Дельте. Ловить здесь кого-то из местных, решившего спрятаться – как иголку в стоге сена искать. Туда бы послать вооруженные отряды, разом выбить всю дрянь, вычистить, как нарыв, сжечь вместе с гнилыми лачугами, все равно на тех диких берегах никогда ничего хорошего не вырастет. Но Орден почему-то отправил ее одну.

– Не одну, с помощником, – пробормотала она себе под нос. – Как знать, вдруг он целой армии стоит.

2. 2.

Спустившись обратно в трактир, Шершень подумал: а не выпить ли ему сегодня по-серьезному. Малютка из Ордена явно прохлаждаться не настроена, кто знает, когда в другой раз выдастся свободный вечерок. Тем более, как доберутся до Дельты. Пусть сколько угодно хорохорится, эту пташку он там без присмотра не оставит. Палачей из Алмазного сердца никто не любит, а люди в тех краях пропадают часто, их толком и не ищет никто. Места-то глухие, всегда можно сказать, будто пропавший в лесу заблудился или в реке утонул.