Я пожал плечами:

– Так люди говорят… А у тебя какой талант?

Австралия улыбнулась:

– Я могу проснуться поутру и выглядеть невероятной уродиной.

– Кхм… здорово, – пробормотал я, будучи по-прежнему не слишком уверен, как следует относиться к талантам Смедри. Обычно мне не удавалось даже понять, рад мой собеседник доставшемуся могуществу или, наоборот, разочарован.

Что до Австралии, ее, кажется, все подряд приводило в радостное возбуждение. Она уверенно кивнула:

– Я знаю. Мой талант не очень-то грозный – это же не ломать все подряд… но я и из него могу извлечь пользу! – Она быстро огляделась. – Куда Каз делся, хотела бы я знать? Он тоже будет рад тебя повидать…

– Еще один двоюродный брат? – поинтересовался я.

– Твой дядя, – сказала Австралия. – Брат твоего отца. Ну только что здесь был! Опять куда-то свинтил…

Я уловил намек на очередной талант.

– По линии Смедри его способность – теряться?

Австралия улыбнулась:

– Так ты слышал о нем!

Я покачал головой:

– Нет. Просто наобум сказанул.

– Он появляется через некоторое время. Он всегда возвращается. Слушай, какой все же восторг, что мы наконец встретились!

Я неуверенно кивнул.

– Леди Смедри, – подала голос мать Бастилии, стоявшая где-то сзади. – При всем уважении… но не следовало ли вам вернуться к управлению «Драконаутом»?

– Ой! – Австралия запрыгнула назад в кресло. И прижала ладонь к рдеющему квадрату на стеклянной панели управления.

Я подошел к ней и выглянул наружу сквозь прозрачный глаз дракона. Наше воздушное судно продолжало подъем и скоро должно было войти в облака.

– И все-таки, – сказал я, поглядывая на Бастилию, – где мой дед?

Бастилия молчала, стоя прямо и неподвижно, глядя вперед.

– Бастилия?..

– По регламенту вам не следовало бы к ней обращаться напрямую, лорд Смедри, – сказала мать Бастилии. – Здесь она всего лишь исполняет роль моего оруженосца, ее временный статус слишком ничтожен, чтобы вы ее вообще замечали.

– Что за чепуха! Она мой друг!

Мать Бастилии на это ничего не ответила, лишь в глазах промелькнула тень легкого неодобрения. Она тотчас вновь вытянулась и замерла, не иначе заметив, что я пристально за ней наблюдаю.

– Оруженосец Бастилия была лишена прежнего звания, лорд Смедри, – произнесла женщина. – Вам следует по всем вопросам обращаться ко мне, ибо в качестве вашего рыцаря-телохранителя отныне выступаю я.

«Приплыли…» – подумалось мне.

Тут следует заметить, что мать Бастилии – Дро́лин – личность на самом деле совсем не такая чопорная и скучная, какой может показаться с первого взгляда. Мне известно из весьма достоверных источников, что по крайней мере однажды, лет этак десять назад, очевидцы даже слышали ее смех; впрочем, иные настаивают, что в тот момент она просто очень смачно чихнула. Еще утверждают, будто она временами мигает, но, правда, лишь в обеденный перерыв.

– Оруженосец Бастилия не справилась с выполнением поставленной задачи, не исполнила свой долг, как надлежало бы доблестному рыцарю Кристаллии, – продолжала Дролин. – Она действовала неряшливо и в целом позорно, чем подвергла опасности даже не одного, а двух окуляторов, пребывавших под ее защитой. Она допустила свое пленение. Она допустила, чтобы Темный окулятор пытал члена Конклава Королей. И в довершение своего провала она утратила табельный Хрустальный меч.

Я покосился на Бастилию. Она все так же смотрела прямо перед собой, крепко сжав челюсти. Я почувствовал, как в душе поднимается волна гнева.

– Все перечисленное случилось не по ее вине, – сказал я, обращаясь к Дролин. – Вы не смеете ее за это наказывать! И между прочим, это я сломал ее меч!