– Прошу прощения, – сказал я, – мне всего лишь хотелось насладиться прекрасным моментом…

Она фыркнула:

– Чего ради? Стихотворение решил написать? Пошли!

И она зашагала по стеклянному ходу сквозь прозрачные внутренности дракона, направляясь к голове. Я лишь криво улыбнулся про себя. Я не виделся с Бастилией полных два месяца, и все это время ни один из нас не знал, выживет ли другой… не говоря уже о возможности встречи.

Но, хорошо зная Бастилию, я понимал, что мне еще оказали весьма теплый прием. По крайней мере, она ничем в меня не запустила и ничем не огрела, даже не выругалась. Куда уж сердечнее!

Я поспешил следом за ней и пошел рядом.

– Что случилось с твоей одеждой для спецзаданий?

Она оглядела себя. Действительно, вместо стильного пиджачка и слаксов на ней было нечто строгое и милитаристичное. Черный с серебряными пуговицами, как военный мундир для официальных мероприятий. Там даже на плечах имелись эти маленькие металлические штукенции, чье название я не в силах упомнить.

– Мы больше не в странах Тихоземья, Смедри, – сказала она. – Ну или покинем их совсем скоро. Так зачем носить принятую у иностранцев одежду?

– А я думал, она тебе нравилась…

Она передернула плечами:

– Мало ли что было когда-то. К тому же я люблю куртки из стеклоткани, а эта форма именно из нее.

Вообще-то, я до сих пор толком не понял, как они умудряются делать ткань из стекла. Технология наверняка бешено дорогая, но результат очень достойный. Человека в пиджаке или куртке из стеклоткани бить почти бесполезно, такая одежда защищает не хуже брони. В прошлую нашу встречу, когда мы проникли в городскую библиотеку, Бастилия разок выдержала удар, предназначенный уложить ее замертво.

– Ладно, проехали, – сказал я. – Не пояснишь насчет этой штуки, в которой мы находимся? Я так понял, это летающая машина, а не живое создание?

Бастилия зыркнула на меня так, будто едва мирилась с моим существованием. Ей бы запатентовать эту манеру смотреть, давно говорю. Сфоткать морду лица и продавать. Небось живо раскупят – кому детей припугнуть, кому молоко сквасить, кому террористам продемонстрировать, чтобы те в ужасе сдались…

Только она не любит такие мои комментарии, не знаю уж почему.

– Естественно, дракон не живой, – сказала она. – Оживление – это темная магия, неужели тебе не говорили об этом?

– Да понятно, только зачем было строить машину в виде дракона?

– А как надо было? – огрызнулась Бастилия. – Строить воздушный корабль в виде этих… как их там… длинных трубчатых штуковин, которые вы называете аэропланами? Как они в воздухе-то держатся, понять невозможно! У них даже крылья не машут!

– Им не нужно махать, там реактивные двигатели…

– Да? А крылья тогда зачем?

Я призадумался.

– Ну… подъемная сила… законы физики… что-то типа того.

Бастилия фыркнула снова.

– Физика! – буркнула она. – Какой только туфты Библиотекари не придумали!

– Физика не туфта, Бастилия. Там все очень логично.

– Это логика Библиотекарей.

– Это факты.

– В самом деле? – осведомилась она. – Если там факты, то откуда столько сложностей? Разве объяснение устройства природы не должно быть простым? На что нужны все эти бессмысленные математические навороты? – Она мотнула головой и отвернулась. – Разве что затем, чтобы всех сбивать с толку. Если жители Тихоземья поверят, что наука слишком сложна и недоступна для понимания, они побоятся задавать вопросы!

И она с вызовом уставилась на меня, ожидая продолжения спора. Однако я спорить не стал. Общаясь с Бастилией, я постепенно усваивал много мудрых правил, включая одно крайне полезное. Начинал понимать, когда следует прикусить язык.