Ах, экзамен!.. Так вот почему он такой грязный. Он просто не успел еще привести себя в порядок и умыться.

Нил торжествовал; а мне оставалось только руками всплеснуть.

«Связи! — подумала я. — Глупенький чертенок! Да это дед решил тебя принять, из жалости! Иначе никакие связи бы тебе не помогли! Однако был экзамен… значит, все— таки дед колебался… но принял… Интересно, за какие заслуги? Что он в нем рассмотрел такое хорошее?»

Но вслух я ничего такого не сказала, отчего— то щадя самолюбие Нила. Что— то мне подсказывало, что Нил заслужил свое право торжествовать эту победу, ведь, по сути, не его отец, а он сам ее добился.

Глупенький чертенок…

Впервые в жизни что— то сделал сам, и не понимает этого. Приписывает все лавры своему бестолковому, злобному папаше…

— Да зачем тебе это?! — воскликнула я в отчаянии. Я вдруг ощутила Нила как— то иначе. Не как человека и не как какое— то существо в человеческой оболочке. Как пламя; как неукротимое пламя, от которого нет спасения. Мне и не нужно было его ответа, чтоб понять — Нил здесь затем, чтобы спалить меня. Именно меня.

Он горел мыслью уничтожить меня. Сломать. Подчинить. Уничтожить во мне всякое сопротивление…

— Ты же учился в престижной военной академии!

— О, так он будущий военный маг, — небрежно произнес Кит. — Это все объясняет. У них у всех крепкие, но пустые головы. Говорят, лобная кость у них в толщину пять пальцев…

Нил проигнорировал это колкое замечание.

— Эта престижнее! — прошипел Нил зло и радостно. — А я хочу все самое лучшее. Ясно?

Он стоял, гордо вздернув голову, улыбаясь как победитель.

— Кстати, — едко поинтересовался Нил, оглядывая нас, — а какого демона делаете тут вы?! Я ознакомлен с правилами академии; и точно знаю, что девушкам и юношам нельзя находиться вместе. А вы ночью разгуливаете под луной, — он хихикнул гадко и пошло. — Какое ужасное нарушение! За это вас могут исключить. И исключат. Одно мое слово…

У меня мороз по коже пробежал от его слов, от его издевательского взгляда.

Нил мог это устроить.

Заставить деда меня исключить, напоминая ему им же установленные правила, чтобы остаться тут победителем. Из вредности.

— С девчонкой, — шипел Нил, глядя яростным и насмешливым взглядом на Кита. — Ночью! Чем вы занимались в кустах? Или на лавочке в беседке? А— а— а? Ты тискал ее? Показала она тебе свои сиськи?

Нил расхохотался и облизнул красные губы так противно, что меня чуть не вырвало. Что ж он такой поганый, при всей его красоте, при его богатстве и несомненных талантах? Что ж он такой отталкивающий?

Но я не успела еще обдумать все эти мысли, как нашелся Кит. Соврал, не моргнув глазом! Да так уверенно и искусно, что даже я чуть ему не поверила.

— Мы— то как раз в своем праве, — холодно и небрежно заявил он, игнорируя гнусные инсинуации Нила. — Мы назначены дежурными и патрулируем территорию. Страж, Страж! Иди сюда, негодное животное! А вот ты с кем тут трепался ночью, да еще в таком укромном уголке?

Затрещали кусты, запыхтела улитка, волокущая кого— то, и раздался истошный, до боли знакомый визг.

— Беата!

И это точно была она.

Улитка зажевала край ее плаща и тянула Беату к нам, в круг света от ключа Кита.

— Ну— у— у, — грозно протянул Кит, — и кто тут с девчонками по кустам обжимается? И кого тут вышибут из академии?

Нил побледнел. Это стало видно даже в зеленоватом свете ключа.

— Это моя Тень! — выпалил Нил в свое оправдание. — Служанка!

— Но она же женского пола? — уточнил Кит. — Или мне задрать ей юбку, удостовериться?

Но Нил не собирался так запросто сдаваться; он вдруг выхватил свой ключ, и в его руках тот превратился в алую, горящую огнем Преисподней секиру. Кит недрогнувшей рукой направил свою зеленую молнию на разъяренного чертенка.