Поэтому я руки прятала за спину и ниже склоняла голову, и так мы брели неспешно по тропинке от здания академии к саду.

Это было ужасно глупо… и ужасно романтично! Стало совсем— совсем темно, луна взошла, полная и белая, как серебряная монета. Сад благоухал поздними розами и спелыми яблоками, нагретыми на солнце.

Улитка, обрадованная тем, что смогла нас отыскать, шустро ползала вокруг, все обнюхивала и разыскивала груши. Она вела себя ну абсолютно как большая собака, с той лишь разницей, что оставляла после себя скользкие слизистые дорожки и выкапывала не кости, а нападавшие плоды из— под листьев. Кажется, местные фрукты ей понравились на вкус.

— Как ты ее назовешь? — спросил Кит. — Ей надо дать какое— то имя, если уж она решила стать нашим питомцем.

— Страж? — предложила я несмело. — Давай назовем улитку Стражем. Или нет? Может, у Эйва спросим?

Кит насмешливо приподнял бровь.

— В этом— то вопросе можно обойтись без Эйва? — произнес он, и я услышала нотки ревности в его голосе.

— Значит, будет Страж, — решила я.

Улитку я решила припрятать на бережку местного озера. На макете деда оно было совсем крохотное, чуть поодаль от елового Леса Потерянных Теней. Там было достаточно воды для одной, но очень большой улитки? Ночь она, конечно, переждет, а утром можно будет попросить деда, чтобы он наказал гномихе лично пристроить Стража куда— нибудь.

— Хотя постой, — сообразила вдруг я, вспоминая орущий утюг и трясущийся от страха гребешок. — Какая гномиха?! Я бы ей и ножку дохлого жука не доверила, у нее же на все один ответ — печь. Пожалуй, это и не плохо, что она не занялась Стражем. Не то поутру нам подали бы отбивные из его слизистого тела…

Кит громко фыркнул, не сдержав смеха, а впереди вдруг раздался чей— то испуганный вскрик, словно мы застали кого— то за чем— то совсем уж нехорошим.

— Кто здесь? — тотчас же грозно окрикнул неизвестных Кит.

Из кустов вынырнула настороженная улитка, дожевывая увядшие цветы.

Магический ключ Кита, выставленный вперед, напоминал трехступенчатую узкую молнию, и сиял ослепительным зеленым светом.

Луч этого света из мрака выхватил ели, чуть покачивающиеся ели, и… Нила, растрепанного и с подбитым глазом, злющего, как черт. Впрочем, почему — как?..

Красивая одежда Нила, расшитая серебром, как— то странно потускнела. Присмотревшись, я поняла, что вся она в пыли, будто Нила валяли на земле и колотили, возможно — ногами. Роскошный черный жилет порван, пары пуговиц не было.

Фингал под зеленым, горящим демоническим светом глазом расплылся на полщеки, волосы взбиты и торчат, подобно двум рожкам, вверх.

Сейчас он точно напоминал злющего чертенка прямо из пылающего сердца Преисподней.

Хорошенького злющего чертенка.

Потому что даже подбитый глаз его не портил. Даже наоборот — придавал ему злодейского шарма. Нил словно брыкался, лягался и кусался, но выбрался из пекла, и теперь стоял тут, переводя дух и празднуя первую, самую трудную победу.

— Нил?! — воскликнула я, удивленная. — Что ты тут делаешь?! Тебе что, мало досталось? Еще хочешь? Хочешь, чтобы студенты снова тебя отловили и надавали тумаков перед тем, как выкинуть за ворота?!

Нил рассмеялся гаденьким, тихим смехом, сверкая зелеными колдовскими глазами.

— Вот только давай без угроз, мелкая мышь! – высокомерно произнес он. — Никто меня никуда не выкинет! Я теперь тоже студент академии!

— Что?! — вскричали мы в один голос с Китом. Нил торжествующе рассмеялся, сверкая демоническими глазами.

— Я держал экзамен, — отчеканил он, отсмеявшись и глянув на нас недобро исподлобья, — и был принят. Мой отец нажал на все рычаги и задействовал все свои связи, чтоб мне было дозволено сдавать экзамен. Я получил этот шанс; и я его использовал!