– А в чем же, по-твоему? – никак не унималась старушка. – В чем, я тебя спрашиваю?

– Миром правит любовь, мама, – назидательно произнес Ала ад-Дин, воздев палец к обшарпанному потолку.

– Я так и знала. Так и знала! А все твои дурацкие книги, чтоб они сгорели!

Старая женщина, не подобрав слов, подходящих к случаю, только зло махнула рукой и вышла из дому в чуть покосившуюся дверь. Ала ад-Дин проводил ее тяжелым взглядом и задумался, не сотворил ли он и вправду непоправимую глупость. Опустившись на смятые курпачи, юноша закачался из стороны в сторону и принялся колотить себя кулаками по голове.

– Ах, я дурень, дурень, – бормотал Ала ад-Дин. – Ну кто меня за язык тянул? Ох, что я натворил!

– Эй, парень! – раздался совсем рядом голос.

Ала ад-Дин прекратил мутузить себя и огляделся. В доме никого не было, лишь на подоконнике раскрытого настежь окна сидела сорока, косящая одним глазом на юношу. Сорока разевала клюв и нервно сжимала когти, скребя ими некрашеное дерево.

– Это ты со мной разговариваешь? – удивился Ала ад-Дин.

Ворона захлопнула клюв и ничего не ответила.

– Не будь дураком, – вновь раздался голос над самым ухом. – Сороки не умеют разговаривать.

– А-а… кто же тогда? – Ала ад-Дин завертел головой.

– Я, Каззан. Не ищи меня, я невидимый.

– Ты вернулся! – обрадованно подпрыгнул Ала ад-Дин и встал на четвереньки. – О джинн, я…

– Молчи и запоминай.

– Да-да, я запоминаю и молчу, – быстро закивал юноша.

– За то, что ты отпустил меня, я подарю тебе…

– Золото! – выкрикнул Ала ад-Дин, вытаращив глаза.

– Нет, о нетерпеливейший из отроков. Я не подарю тебе золота – оно портит и молодых, и старых. Особенно молодых. Я подарю тебе нечто более дорогое – тайну. Внимай же мне!

– Я внимаю, внимаю. – Ала ад-Дин отвалил челюсть и выпучил глаза, как голодный пес на сахарную косточку в лавке мясника. – Говори же!

– К тебе вскоре явится один человек. Он назовется твоим дядей, но он вовсе не дядя, а злой колдун.

– Зло-ой? – протянул Ала ад-Дин.

– Да-да, очень злой, – нетерпеливо и несколько раздраженно повторил Каззан. – Не сбивай меня, я и сам собьюсь!

– А зачем я ему понадобился?

– Да помолчишь ты или нет хоть пару минут?! – вышел из себя Каззан, и с потолка на голову испуганного Ала ад-Дина вновь посыпались куски штукатурки.

– Молчу, молчу. – Ала ад-Дин затравленно втянул голову в плечи и прикрыл рот ладонью.

– Другое дело, – удовлетворенно произнес голос. – Так вот, тебе не следует его бояться, а нужно будет воспользоваться случаем, и провидение позаботится о тебе, если ты, конечно, сам не наделаешь глупостей.

– Я постараюсь, – горячо заверил освобожденного джинна Ала ад-Дин. – Клянусь!

– Старайся, и тебе воздастся.

– Но что конкретно я должен сделать, о джинн?

– Следовать провидению и думать головой. И будет тебе счастье. А теперь прощай! Может, еще свидимся когда.

– Прощай, о великий Каззан.

Джинн больше ничего не ответил, и Ала ад-Дин разочарованно повесил голову.

– Вот и давай им после этого свободу. Провидение, колдун какой-то, дядя. При чем здесь вообще дядя? Эх, лучше бы золота дал.

– Встань, подлый изменник! – вскричал Абаназар ужасным голосом, воздевая руки над головой и шевеля пальцами. – Чего разлегся? Впрочем, так даже лучше, не придется за тобой бегать. Аркалы барбалы тургалы…

– Стой! – в комнату ввалился Максим и застыл на пороге. – Не смей!

– Эт-то еще кто? – обернулся к Максиму колдун, недовольно опуская руки. – Кого ты притащил в мой дом, негодная пустоголовая свинья?

– Мой друг, я вам говорил о нем, – приоткрыв один глаз, отозвался лежащий на полу Ахмед.