– Не учи меня колдовству, сосунок!

– Как знаете, – безразлично пожал плечами Максим и сложил руки на груди.

Колдун пробурчал заклинание, и с его пальцев вновь сорвалась молния, еще более мощная, но Максим в последний момент опять отступил в сторону. Теперь, заворочавшись, ожила бочка с водой.

– Ай-яй-яй! – выскочил из-за нее Ахмед и заметался у стола, словно загнанный зверь.

С одной стороны на него перла деревянная страхолюдина, расплескивая на пол воду, а с другой путь преграждал его хозяин, вошедший в раж.

Абаназар, отпихнув ногой бывшую бочку, принялся без остановки метать молнии, но ни одна из них никак не могла достать юркого Максима. Абаназар зверел все больше, а его жилище между тем наполнялось ни на что не похожим магическим зверьем. Жабы не походили одна на другую. Среди них были ползающие, бегающие, скачущие, а одна даже порывалась летать. Невиданный зверинец производил ужасный шум от нечленораздельного кваканья до визгов и шипения.

И вдруг Абаназу удалось наконец зацепить Максима молнией. Вернее, не его, а скатанный рукав его рубахи. Та зашевелилась, и Максим, прекрасно понимая, что сейчас произойдет, рванул рубаху на себе и вмиг скинул. Одна из пуговиц, просвистев в воздухе, пребольно засветила Абаназару в глаз, отчего незадачливый колдун завертелся на месте, подвывая от боли. Вращаясь, он случайно наступил на рубаху, и та возмущенно забила рукавами и зашипела.

– Вот гад! – возмутился Максим, закипая. – Моя рубашка от Гуччи!

– Но шеф, – влез Ахмед, выглядывая из-за шкафа с химической утварью, – вы ведь говорили, будто она от какого-то Кардана?

– Отвянь! – огрызнулся Максим. Сделав пару шагов, он схватил колдуна за грудки и без видимых усилий приподнял над полом. – Ты чё творишь, гад? Я тя спрашиваю, хорек ты магрибский! Ты знаешь, сколько она стоит, рыло твое бесстыжее? Знаешь, я спрашиваю?!

Максим тряс колдуна так, что у того клацали оставшиеся зубы и болтались худые ноги. Ко всему прочему Абаназар, растеряв все свое напускное величие, верещал свиньей, безуспешно пытаясь высвободиться из крепких пальцев молодого человека.

– С-сволочь очалмованая, да я тебя!..

Максим размахнулся и швырнул колдуна на стол. Абаназар с воем пронесся по столешнице, сметая стеклянную посуду со всей своей алхимией, и сполз с другой стороны на пол. Там его по уши засыпало осколками, от которых колдун лишь прикрывался руками, ловя ртом воздух, – ему стало плохо с сердцем.

– Что вы натворили, шеф! – выскочил из-за шкафа Ахмед. – Бежим, быстрее!

– А что такое? – непонимающе спросил Максим.

– Уй-юй! Сейчас здесь так рванет – китайцы с их порохом обзавидуются, – схватился за голову бывший разбойник. – Смотрите, уже дымится!

– Где?

Действительно, волшебные снадобья смешались на столе, и кое-где из луж на столе вился слабый дымок. Добротный деревянный стол начинало коробить, столешница чернела и занималась, показались первые робкие язычки пламени. И вдруг прогремел взрыв.

Максима с Ахмедом отбросило назад – одного в окно, а другого в дверь. Глинобитный дом, словно в замедленной съемке, дрогнул, пересчитав кирпичи, сквозь зазоры которых выплеснулось оранжевое пламя, и взлетел на воздух. Второй ударной волной Максима, силящегося подняться на непослушных руках, бросило на стену забора и неслабо приложил о него затылком.

Когда Максим пришел в себя, все уже закончилось. Дома не было, а на его месте зияла глубокая черная воронка. Сухое дерево повалило, ободрав с него кору и обломав ветви и не очень толстые сучья. Забор на удивление устоял, хотя казался сложенным кое-как. Но вот ни колдуна, ни Ахмеда видно не было.