Максим с трудом поднялся на ноги и приблизился к яме, покачиваясь, поглаживая приличную ноющую шишку на затылке и спотыкаясь об остатки кирпичей. В яме совершенно ничего не было видно. Либо яма вышла слишком глубокой, либо сгустившаяся темнота не позволяла ничего толком разглядеть. Максим крикнул:

– Ахмед! Ты где? Слышь, Ахмед!

– Тут я! – донесся откуда-то гулкий, сдобренный эхо голос.

– Кончай в прятки играть. И без тебя башка болит, – пожаловался Максим.

– Я ни во что не играю, шеф, – даже хрюкнул от обиды Ахмед. – Я в колодце.

Максим вышел в сорванную с петель калитку. Приблизившись к черному зеву колодца, он оперся на обод руками и заглянул вниз, но в колодце, как и в яме, тоже ничего толком разглядеть не удалось.

– Где ты, я тебя не вижу? – крикнул Максим в темноту.

– Да тут я, тут. Я вижу вас, шеф! – донеслось из глубины.

– Рад за тебя. Но какого лешего ты залез в колодец?

– Я никуда не залезал. Меня сюда забросило.

– И как же я тебя вытащу?

– А вы веревку в доме возьмите, – подсказал сообразительный Ахмед.

– Нету! – крикнул в ответ Максим.

– Чего, веревки?

– Дома нету. И веревки соответственно.

Ахмед на этот раз ничего не ответил. Возможно, сильно расстроился, поскольку из колодца донеслось натужное сопение.

– Вот же гадство, и лампы никакой нет. Ни шайтана не видать! Постой, я попробую развести костер, тут угольки тлеют. Только не уходи никуда, слышишь?

– Это вы так пошутили? – грустно спросил Ахмед.

– Ох, извини, Ахмед. У меня голова что-то с трудом варит.

Побродив по двору, Максим насобирал угольков, сгреб их в кучку, укрыл сухими ветками и принялся раздувать. Вскоре вовсю запылал небольшой костер. Максим взял одну из горящих веток и вернулся к колодцу. Огонь разогнал тьму, и в зыбком отсвете пламени Максим увидел сидящего по пояс в воде, клацающего от холода зубами Ахмеда. До него было каких-то метра три.

– Шеф! – обрадовался тот, прекратив дрожать и стучать зубами. Он вскочил на ноги и заметался по дну узкого колодца.

– Ахмед, ну неужели ты сам не мог выбраться? – вздохнул Максим, протягивая Ахмеду руку. – Тут и ребенок вылезет.

– Я не подумал, шеф! Я совсем забыл, что колодец неглубокий. – Ахмед подпрыгнул, ухватился за руку Максима, и тот помог ему выбраться наружу. – Уф-ф, спасибо, шеф! Я никогда не забуду, как много вы для меня сделали! – пробормотал Ахмед, без сил перевалившись через обод колодца.

– Да без проблем! И то, как я тебя едва к палачу не отправил, и как богатств лишил, а теперь вот дома и работы, – устало произнес Максим, опускаясь на землю рядом с Ахмедом. Потрескивающую полыхающую ветку он держал перед собой, глядя на пляшущие на ветках огоньки. – Заслуги просто потрясающие.

– Не говорите так, мой шеф! – порывисто вскочил на ноги Ахмед. – Все это происки шайтана. А что до Абаназара, то я даже рад, что все так закончилось. Нет больше вонючего старикашки.

– Ах ты, чирь зудящий! – донеслось из ямы во дворе, а затем послышались недовольное сопение и шорох осыпающейся земли. – Ну погоди, гнусный шакал, вот выберусь отсюда.

– Вот ведь живучий гад! – огрызнулся Ахмед.

– По-моему, самое время линять, – подсказал Максим.

– О! Вы, как всегда, правы, шеф! Делаем ноги, пока проклятый зверь не выбрался из ямы.

– Постойте! Вытащите меня отсюда, – завизжал Абаназар, услышав осторожные удаляющиеся шаги. – Я вас не трону, клянусь. Только не оставляйте меня здесь! Эй!!!

Две едва заметные в ночи тени спешно удалялись в сторону города, не реагируя на призывы колдуна.

– Клянусь, я отомщу!!! Уй-юй, я так отомщу! Это… Хайло, майло, бирдело-ох, проклятый радикулит! Ой!