Ведущий был и сейчас, его я не видела вовсе, зато слышала его - или её? - голос, глухой, монотонный, странно знакомый, читавший совершенно незнакомую мне считалку, пока детские смазанные силуэты мелькали в неверном свете, никак не могущем охватить странную комнату:
Двенадцать самоубийц заблудились в лесу.
Один из них проглотил случайно осу,
Та оса бедолагу ужалила изнутри,
И теперь его сердце распухло, жжёт и горит.
Одиннадцать самоубийц шли по лесу друг за другом,
Один отбился от остальных
И бредёт по кругу,
Он ни за что уже выхода не найдёт,
С голоду он умрёт.
Десять самоубийц переплывают реку,
Один из них утонул, он уже никогда не придёт к ночлегу,
Плавать он не умел, потому из игры и выбыл,
Будет лежать на дне, потом сожрут его рыбы.
Девять самоубийц разожгли костёр на поляне,
Один из них загорелся,
Второй пострадал в капкане,
Осталось бы их лишь семь, но седьмой простудился ночью,
Под утро лишь труп холодный лежит - ничего не хочет.
Шесть самоубийц попались охотникам на прицелы,
Выстрел раздался - лишь пятеро были целы.
Пять самоубийц залезли на высокие ели,
Один сорвался - четыре движутся к цели.
Четыре самоубийцы шли по краю оврага,
Один из них рухнул вниз и шею свернул, бедняга.
Три самоубийцы боялись сделать хоть шаг,
Но с неба свалился камень - бывает, увы, и так.
Два самоубийцы остались в густом лесу,
Один из них напоролся на нож, но не в этом суть...
Я открыла глаза, когда руки ещё судорожно сжимали край одеяла, а губы сами собой шептали: "но не в этом суть, но не в этом суть...".
А в чём суть? Демонов призрак, демоновы сны, теперь ведь умру от любопытства: что случилось с двенадцатым самоубийцей? И почему "самоубийцы", если они просто умирали от разных несчастных случаев?
Рассветное солнце прогоняло кошмары ночи. Я вздохнула - у меня, вроде как, каникулы, можно бы и поспать.. Но надо поговорить с отцом, пока тот не ушёл в лавку.
***
Отец оказался дома, но я поймала его буквально на пороге, подхватила под руку, хотя обычно подобные нежности были мне не свойственны, и предложила проводить до лавки. Родитель подозрительно скосил на меня глаза, и кивнул, а через пару минут со вздохом сказал:
- Не томи, Джейма, о чём ты хочешь попросить? Если извиниться по поводу давешней ночной отлучки, то...
У меня вспыхнули уши, да и щёки, кажется, стали цвета волос.
- То, - продолжал отец, - Это излишне. В конце концов, ты уже совсем взрослая и самостоятельная, и...
- Ничего такого и не было. Мы просто... погуляли, - буркнула я. - Но просьба действительно есть. Мне нужно съездить к Габриэлю. На полдня, наверное.
Отец помолчал, потом кивнул:
- Мистер Слай завтра тебя отвезёт, я с ним договорюсь.
И всё! И никаких вопросов-допросов, комментариев по поводу осторожности, опрометчивости и прочего! В молчании мы прошли пару десятков метров, и я не выдержала:
- Когда Фоксы купили тот белый особняк на краю хутора? Ты же их видел как раз тогда?
- Да, - отец задумался, и мне хотелось верить, что он действительно просто вспоминает год, а не придумывает судорожно удобоваримое враньё для меня. - Лет... двенадцать назад? Я хорошо их запомнил, вот только детей при них никаких не было, ну, или я не видел. Весь хутор тогда их обсуждал - надо же, маги в нашем захолустье!
- А откуда все знали, что они маги? - неожиданно спросила я. На самом деле, на лбу же это не написано! Или родители Габа явились во всполохах пламени? Точнее, в брызгах цунами, окружённые смерчами и ураганами, проявлениях своих наиболее сильных стихий: воды и воздуха.
- Ну... - отец тоже, вроде бы, удивился вопросу. - Как-то все сразу решили, они были такие... такие... , - да уж, совершенно ни на кого не похожие. - И потом, в этом доме тоже когда-то жил маг, который...