Или Кейт Гримвард, умнейшая из выпускниц последних лет. Несколько… своенравная и очень сильная, она, в сущности, тоже не была плохой. Пожалуй, она даже нравилась ему настолько, насколько чернокнижница вообще может нравиться чародею. Исполнительная, талантливая. С её подопечными почти никогда не возникало проблем.

Да что там, от Даниэллы порой проблем куда больше, а ведь её он полагает своей верной сторонницей и даже подругой. Ещё бы отчеты она научилась писать так же хорошо, как Кейт, и вовремя подавать документы об успеваемости… И отучилась бы злить тёмных первокурсников, среди которых имелись детки совершенно иного толка, нежели Лестер Мэддокс и Кейт Гримвард.

Уэйн тяжело вздохнул, отошёл к окну, за которым уже заходило за горизонт непривычно яркое для осени солнце. Денек выдался хлопотный и нервный, а всё из-за неправильной девчонки Сеймура. Хотя какая ж она Сеймур… Гаррет в жизни не смог бы обзавестись дочкой такой силы и с таким дурным глазом, что не выдержал пол в Академии сумерек. Мыслишка относительно её происхождения закрадывалась дурная, однако же Уэйн старался гнать её от себя.

Дурная, настойчивая, и вызывающая знатную мигрень, из-за которой вмиг захотелось потереть виски и пойти уже выпросить у Эбби зелье от головной боли. Он даже уже направился было к выходу из своего уютного, светлого и такого любимого кабинета, как вдруг дверь распахнулась сама собой…

И почтенный архимагистр Ливингстоун, почетный рыцарь и кавалер ордена Святого Олмса, едва не рухнул в ближайшее кресло, стоило только узнать визитера.

— Соскучились по мне, господин архимагистр?

И за одну только эту фразочку нежданного посетителя стоило бы проклясть на месте… Если бы Уэйн был способен к проклятьям и имел хотя бы крохотный шанс наслать таковое на… вот это.

Рэйнхарт Блэквуд. Редкостный красавец, в свое время вскруживший головы немалому количеству трепетных девиц со всех трёх факультетов. И самый наитемнейший маг из всех, кого когда-либо приходилось учить в стенах Академии.

— Ну разумеется, мой мальчик, — как мог радушно улыбнулся ему Уэйн, приглашающим жестом указал на то самое кресло, в которое сам чуть позорно не рухнул. — Эти стены и я всегда рады своим бывшим ученикам. Какими судьбами в такое, — он как бы невзначай кивнул на настенные часы, показывающие восемь вечера, — позднее время?

— Время детское, — отмахнулся Блэквуд и даже попытался изобразить на лице нечто, напоминающее улыбку. Хотя больше это выражение напоминало оскал, от вида которого только чудом удалось не передернуть плечами. Впрочем, и оно исчезло довольно быстро, уступив место той… тому… созданию, которое было уж слишком хорошо знакомо Уэйну. — И оставьте уже свои наклонности при себе, архимагистр, я не в настроении. Я давно не мальчик, а уж вашим не был никогда

Лицо удалось удержать с трудом — вот ещё не хватало, чтобы этот подарочек Царицы возомнил о себе невесть что. В конце концов, Уэйн старше нахала больше чем на полвека, негоже терять самообладание перед всякими щенками.

— Я не совсем… хм. И что же испортило ваше настроение, мистер Блэквуд?

Лорд. Лорд Блэквуд — так полагалось обращаться к этому мальчишке. А у самого Ливингстоуна, несмотря на все его заслуги перед королевством, такого титула не имелось. Однако же нарочитое обращение вернуло самообладание — стоило только приметить, как недовольно некромантский выскочка скрипит зубами и едва ли не метает молнии чёрными, точно уголь, глазищами.

Редкостный красавец. И мерзавец тоже редкостный.

— Вы, — безо всякого стыда отозвался Блэквуд. — Понабрали в преподавателей всяких идиотов, а мне теперь приходится расхлёбывать весь тот бардак, что вы учинили в Академии. В Королевской Академии, господин архимагистр.