Нет, ну это же надо было так попасть?! И, главное, кажется, эти двое сговорились! Гад! И еще один гад, только одноглазый. Пока я веселила себя глупыми мыслями, они скрылись за поворотом одного из коридоров. На самом краешке сознания родилась мысль, что надо срочно бежать и догонять сладкую парочку. Точнее, горькую. Уж на сладкую они совершенно не тянули. Впрочем, как и предстоящие для меня дни в Академии без морали!

— Ну, что я могу сказать, Даркнес, – начал профессор тоном, не предвещающим ничего хорошего. Хотя, глядя на уравновешенного мужчину, вообще мало чего хорошего можно было ожидать.

Гад, которого он назвал Даркнесом, стоял с гордо поднятой головой. Казалось, его не заботило, что перепачкан с ног до головы и вид у него самый неподобающий. Наоборот, складывалось такое ощущение, что стоит во фраке, не иначе собравшись на прием к самому королю.

— Как один из лучших адептов академии мог упустить эфир?! – между тем продолжил одноглазый.

Вот оно, значит, что! Гад, который обозвал меня чучелом, – лучший адепт Академии. Чувство неполноценности тотчас больно кольнуло в груди. Стало некомфортно, что мне даже не с чем равняться, ведь я всего-то была обучена грамоте и мифологии, и немного землеописанию. Это все, чему нас учили в небольшой школе в Глэнси. Радовало одно, кажется, гад – не такой уж и лучший, раз что-то там проглядел!

Парень с сомнением покосился в мою сторону, сделав шаг навстречу. Цепкий взгляд темно-синих глаз словно обдал холодом. Радужки тотчас потемнели, напоминая морозное ночное небо. Его шаг вперед – мой назад. Я посмотрела на профессора, который наблюдал за нами с любопытством. Лениво заложив руки на груди, он сидел в кресле и иногда посматривал на камин, в котором горел огонь. Непонимание происходящего пугало.

Даркнес, делая маленькие шажки, в итоге загнал меня в угол между большим кожаным креслом и массивным столом профессора. Приблизился настолько, что я вновь чувствовала его дыхание у себя на виске, но не касался. Зажмурила глаза, пытаясь усмирить непослушное сердце. Чего оно только так колотится? Страшнее всего, что рано или поздно все становится привычным. Вот и близость этого типа не была уже такой дикой, скорее, волнующей.

— Эфир? Настоящий… – парень медленно втянул воздух, всколыхнув растрепанные волосы возле щеки.

Чувствуя себя глупо, я, наконец, решила действовать и уверенно коснулась ладонями его груди в попытке оттолкнуть. Куда там! Она была словно высеченная из камня. С одним отличием: под перепачканной сажей одеждой чувствовалось живое теплое тело, а внутри колотилось сердце, похоже, с такой же скоростью, что и у меня. Почему-то это открытие взволновало еще больше. В горле пересохло, и я, не думая, раскрыла глаза, смело уставившись в темную пропасть.

— В этом все и дело – настоящий! – наконец, ответил профессор.

Едва оторвавшись от затягивающей пучины необычных глаз, я пропищала:

— Может, достаточно?! – и уже более уверенно: — И вообще, мне кто-то объяснит, что здесь происходит?!

С этими словами я вновь изо всех сил толкнула в грудь гада, у которого в глазах заиграла насмешка. В этот раз он словно не сопротивлялся, а легко поддался моему упору, сделав несколько шагов назад. Спасительное пространство тотчас наполнилось воздухом и стало легче дышать. Вздернув выше подбородок, я нервно повела плечами, пряча за спиной перепачканные ладони. Опять стало неловко за свой безобразный вид. Хотелось поскорее понять, что будет дальше, и скрыться в обещанной для меня комнате.

— Альтеа, – начал одноглазый, – позвольте представить вам вашего покровителя…