Опекун с его скаредностью такую бережливость мог бы и одобрить... будь он вообще способен одобрять хоть что-то в папиной семье.

Или в любой другой... но их он хоть не ненавидел много лет.

Ну, не компаньонкины же бесформенные тряпки мне с собой тащить, в самом деле.

Забавно, что переодеть меня еще мачеха грозилась. Когда считала, что опеку надо мной отдадут ей. Ну, потому что это ведь «по-человечески» и «логично». Я же дочь разведенной женщины. Вдобавок, «вышвырнутая ею на улицу».

Я бы этой дуре объяснила, имеют ли какое-то отношение логика и человечность к императорским законам, но зачем? Всё равно она и сама понимает эти качества по-своему.

Зато на карету под охраной опекун мне расщедрился. Ну, содержать толпу здоровенных дуболомов у него ведь денег хватает. Как и поставить крепкие решетки еще и на окна экипажа. То когда же он успел?

И... Гелию везут так же?

Интересно, на постоялых дворах капитану стражи тоже положено окна решетками на ночь забирать? А повезут их со мной вместе – на сиденье напротив? Не в седлах же. Ни меня, ни решетки.

Они не поместятся. А девица верхом – это же ужас-ужас! А уж если еще и в одном седле с посторонним мужчиной...

Или спать мне придется, сидя в карете?

Ладно, спасибо, не в крестьянской телеге без верха. И не пешком в кандалах. Всё могло быть. Жаловаться-то мне некому.

Моя жизнь всё еще не стоит и медяка. Дешевле шпилек. У меня же не нашлось бывшего жениха с влиятельной семьей — для заступничества.

И мачеху, кстати, заковали. А меня просто не опасается никто. Только приставленная опекуном хмурая крепкая тетка небрежно меня обыскала - перед самой каретой. .

Спасибо, хоть не стражники. А то ухмылялись они так понимающе.

Оружия, конечно, не нашли.

Не этой тупой кувалде что-то у меня выискивать. Тем более, основное я таскаю вовсе не в ножнах. И уж точно не в потайных карманах. И отобрать его невозможно.

Конечно, зелья бывают всякие. Но два Императора назад их запретили. Даже для женщин. Потому что от них можно умереть. Или что еще хуже – выжить, но утратить способность к зачатию.

То ли служанка, то ли охранница уселась напротив. Вместо так и не прихваченных решеток.

Хмурится голодным волком.

Еще бы! Если я слиняю по пути, шкуру спустят с нее. Со стражи тоже, конечно, но уж с бабы – в первую очередь. А то я любимого и любящего дядюшку не знаю.

Знать бы еще, чем я успела ее лично обидеть? Красоты во мне всё еще особой нет. Я старалась. Молодостью? Так у нас разница всего лет в пятнадцать. Или и это – много?

Она явно боится, что я создам лишние проблемы. А мне нужно создать разве что быструю и торную дорогу. Пока мою сестру в Рябиновой Долине попросту не сожрали. И в прямом, и в переносном смысле.

При выезде на окраину столицы наивно прошу завернуть в ближайшую лавку подержанных книг. Даже адрес услужливо называю.

Мне ведь эта лавочка реально нравится.

- Не велено! – отрезала охранница.

- Но мне же учебники нужны, - хлопаю длинными ресницами еще чаще. Их укорачивать я не стала. Выщипанные за врожденный дефект уже не сойдут. – Для учебы. Мне же с собой их не отдали.

Их видимо, тоже планируется продать. Как и учебники Гелии.

- Не понадобятся, - в черных бусинках-глазках ясно читается: дожить даже до первой лекции мне не светит. И туда и дорога.

- Думаете, там выдадут бесплатно?

- Выдадут. Там всё выдадут, что потребуется, - буркнула она. Всё же не решилась прямо брякнуть обреченной пленнице, что той не жить.

Еще выкину тогда что-нибудь по дороге! И не только с собой. Вдруг не уследят? Даже загнанные крысы способны на многое. И даже прижатый к стволу дерева заяц может зазевавшемуся волку брюхо вспороть острыми когтями задней лапы. Далеко не каждый заяц и уж точно не каждому волку, но... о таких случаях слышали. Даже о таких.