– Будь ты поумнее, то попросила бы у старухи разрешения выбрать еще раз, – ухмыльнулся Беркут. – Но так даже интереснее. Я посмотрю, как Ворон съест тебя на десерт.

– Еще посмотрим, кто кого съест, – пробормотала я.

Он нарочито приложил ладонь к уху:

– Что? Этот зефир в цветочек что-то сказал?

Развернувшись, я ушла прочь, не обращая внимания на смешки и подначки, летевшие мне в спину. Щеки у меня горели. Нет, права была Лилька, два года я здесь не выдержу! У меня руки чесались, так хотелось активировать браслеты и стереть с физиономии Беркута его гадкую ухмылку.

С таким настроением было не до танцев, поэтому я всерьез задумалась: не уйти ли домой? Чтобы не стоять с пустыми руками, взяла у парня за стойкой бокал шипучки. Вскоре обнаружилось, что туда от души подлили спиртного. М-да, алкоголя здесь явно не жалеют. Интересно, чем думали организаторы: собрать полный зал пьяных первокурсников, еще не умеющих контролировать свою магию – это плохая идея. Даже шонгрит, которым были отделаны пилястры на стенах, нас не спасет. Или в помещении есть и другая защита? Потом пришла мысль, что это могло быть очередной проверкой: сейчас мы ударно повеселимся, а утром администрация отчислит самых буйных из уцелевших. Я решила предупредить девчонок, чтобы были осторожнее с напитками, и поискала глазами Вербу. Было не так-то легко вытащить ее с танцпола. Отхлебнув из моего бокала, она засмеялась:

– Расслабься, нету здесь ничего, одна иллюзия. Да еще «барвинка» добавили для прочищения мозгов. Совершенно безобидная вещь!

Пришлось признать, что иногда моя подозрительность смахивает на паранойю. Я облегченно вздохнула:

– Ладно, я тебе верю. Ты у нас специалист.

– Лучше пойдем потанцуем. Не бойся, Ворона здесь не будет. Он всегда говорил, что не умеет веселиться, и лучшее развлечение для него – это придумывание новых артефакторных схем.

– Когда это он тебе говорил? – удивилась я.

– Не мне, в интервью.

Я хитро прищурилась: ага! Не только я, значит, почитываю на досуге статьи про нашего знаменитого однокурсника!

– Так что можешь не волноваться, сегодня он тебя не достанет. О, Дербник принес гитару! – вдруг воскликнула она. – Говорят, его стоит послушать. Играет как бог.

Я посмотрела на высокого плечистого парня в простой футболке и джинсах, стоявшего с гитарой в руках. Он болтал о чем-то с девчонками. Его русые волосы до плеч были собраны в хвост, на лице играла широкая улыбка. Аксен Дербник, еще один золотой мальчик из Дюжины. Справедливости ради, не все из них были заносчивыми засранцами. Некоторые – вполне приличные люди. Но снисходительно-брезгливое отношение таких типов, как Лаванда или Злат Беркут, портило всю картину.

– Мы для них просто насекомые, – хмуро сказала я. – Букашки.

– Да плевать. – Вербе сегодня море было по колено. – Лично я собираюсь быть самой веселой букашкой на этой поляне!

Динамики ненадолго стихли, а потом из них полилась первые аккорды новой мелодии. Публика засвистела и завопила. Верба, сверкая глазами, схватила меня за руку:

– «Богиня света»! Это же наша песня! Пошли!

Она утянула меня за собой, и мы влились в круг танцующих.

Коридоры Академии Пента – это настоящие лабиринты. За любой неприметной дверью могла скрываться целая рекреация, а нумерация кабинетов не подчинялась никакой логике. Я торопилась на практикум по артефакторике и боялась, что опоздаю. Время от времени мне навстречу попадались другие студенты, у которых, по идее, можно было спросить дорогу, но здесь, в Пенте, следовало действовать с осторожностью. Попросить другого мага об одолжении было так же опасно, как любое волшебное существо, если они действительно когда-то жили среди людей. Самая невинная просьба могла завести в опасную трясину обязательств.