- До праздника Зимы еще полтора месяца. Зачем нарядила? – проворчал магистр Сорейн и недовольно фыркнул, - Директор занят? Вот, привел нарушителей. Доложи о нас.

Ни елочка, ни миловидная секретарша Нефея в темно-зеленом облегающем платье по колено ему не понравились. Он окатил презрением обоих.

- Занят. Разговаривает с начальством, - поджала губы Нефея и скомкала упаковочную бумагу, - Придется подождать.

Она вернулась к своему столу, на котором горой высились полупустые коробки. Задумчиво пробежалась пальчиками по разноцветным игрушкам, мишуре и дождику, гирляндам, бусам, пластиковым и бумажным. Достала ярко-красную мишуру, но потом покачала головой и положила на место.

Девушка внимательно осмотрела приемную и решительно вынула из коробки красные бусы. Она примерила их к шкафу, но не смогла прицепить и переключилась на картину, висевшую над черным кожаным диванчиком для посетителей.

На картине было изображено цветущее лето: поле, речка, несколько берез. Но пейзаж не смутил Нофею, и она повесила гирлянду, растянув от края до края.

- А наряжаю я не потому, чтобы вам угодить, магистр Сорейн. А для создания новогоднего настроения! Иногда предвкушение праздника слаще его самого.

- Одна, что ли, будешь отмечать? – проскрипел Сорейн, отчего секретарша вспыхнула. Он посмотрел на гирлянды, снова недовольно цыкнул и без всякого приглашения уселся на черный диванчик, - Кофе сделаешь? Пока поймаешь всех хулиганов, в горле пересохнет.

- Кофе кончился. Вода в кулере есть! – отрезала Нефея, и повернулась к нам: - А вы, что? В другой день отличиться не могли? Директор Дюваль сегодня не в духе. Алексис, что на тебе надето? Как ты?!.. – она всплеснула руками и набросила на меня: - Лейсан! Мало тебе проблем? Снова отличаешься?

- Простите, мы не нарочно! – сверкнув глазами, ответила я.

Симпатия к секретарше разом испарилась. Влезать в чужие дела, ругать, не зная подробностей – никогда не любила скорых на расправу людей. Да какое право она имеет судить? Тем более, когда в дело замешан Сорейн. На ее месте я бы десять раз подумала прежде, чем верить ему.

- Мисс Нефея! – прочистил горло Алекс, - Мы шли и, понимаете…

Договорить ему не дали. Дверь в приемную распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с дверей. Директор Дюваль мрачнее самой темной ночи, метал грозы и молнии. Даже его усики подрагивали как под напряжением.

Я попятилась, не в силах сдержать испуг. Секретарша тихонько ахнула.

- Что эти здесь делают? – обратил он внимание на нас с Алексисом, - Вон! Не до вас сейчас. Нефея, папки за прошлый год, да побыстрее!

Секретарша подскочила и рванула куда-то из приемной, цокая каблучками. Даже дверь за собой не закрыла. И это показалось мне дурным предзнаменованием. В Академии что-то происходит. Неужели, с проверкой приедут?

- Господин Дюваль! – покряхтывая, поднялся с дивана Сорейн, - Этих хулиганов я поймал…

- Потом, Дик! – отмахнулся директор, - Пусть валят. Времени нет. Ты тоже заходи завтра вечером, потолкуем. На тебя льются жалобы, - директор щелкнул пальцами, - Даже не идут. Льются! Мне это надоело.

- Да, господин Дюваль! – сник магистр, а потом обернулся к нам и зло выпалил: - Что стоите? На выход. Не видите, господин Дюваль занят?

Переглянувшись, мы дружно выбежали в коридор. А потом, не останавливаясь, спустились на первый этаж и разбежались по общежитиям. Благо, они находились тут же, в здании.

Вообще, когда я впервые шла по Академии музыки Борвуар, то не могла поверить своим глазам: здание, в котором предстояло жить и учиться последующие четыре года, в моем понимании походило на дворец. Версаль, не меньше! Маленькие комнатки, которые расширялись магией, становились вместилищем огромных музыкальных классов, в которых было всё необходимое: например, в моем классе по вокалу стояла сценка, колонки, микрофон на стойке и огромный черный рояль. Тут же находилась коллекция нот, занимающая несколько шкафов, граммофон с пластинками и портреты выдающихся иманисских певцов. Мой преподаватель по вокалу, мадам Риц, очень любила повторять, что музыка не знает границ.