Разобрав вещи, я пошла в уборную, чтобы привести себя в порядок, и убила как минимум полчаса, чтобы расчесать длинные рыжие волосы, которые после всех моих злоключений превратились в воронье гнездо. Досталось и любимому платью из шерсти. Осмотрев порванный край подола, я восстановила его с помощью простейшего заклинания бытовой магии. Увы, она носила временный эффект. Не привыкшая к жаре, я сполоснула разгоряченное лицо холодной водой. Следовало переодеться во что-то более легкое, но в моем гардеробе водились исключительно теплые вещи.

Возвращаясь в комнату, я услышала из-за двери шум и решила, что соседка вернулась с занятий. На всякий случай постучав, я зашла внутрь и увидела, как саквояж носится с открытой пастью за бьющимся в истерике журавликом.

— Это что такое?! Живо вернулся на место! — строго скомандовала я.

Провинившийся саквояж нехотя вернулся под кровать. Журавлик счел, что опасность миновала, и опустился ко мне на ладонь. Я нетерпеливо открыла записку и ойкнула. Сайрус написал, что ждет меня около входа в общежитие. Быстро проверив платье, я расправила несуществующие складки и побежала на встречу с любимым.

В последний раз мы виделись перед его отъездом в Моримэр, и я успела ужасно соскучиться. Уже на выходе я притормозила, отдышалась и с чувством собственного достоинства вышла на улицу, как и подобает благовоспитанной асторийке. Но стоило увидеть Сайруса, моего лучшего друга, жениха и самого близкого вампира (сразу после папы), как напускная чопорность развеялась, словно слабое неумелое заклятье.

Радостно взвизгнув, я бросилась его обнимать. Сарус с готовностью меня подхватил и тихо рассмеялся:

— Не будь я вампиром, испугался бы, что ты меня задушишь.

— О, еще не вечер! — хихикнула я и отстранилась. — Как ты?

В этом вопросе скрывалось нечто более глубокое, чем простая дежурная фраза. За летние каникулы для Сайруса многое изменилось. Он стал вампиром, ему приходилось постоянно носить защитный артефакт, плотный черный плащ и избегать солнечных лучей. Я прекрасно знала, что у него появились первые темные желания, которым поначалу особенно тяжело противостоять. Именно поэтому для будущих вампиров имелись жесткие правила. Нас с детства воспитывали в строгости и тренировали, как говаривал папа, умерщвлять животные инстинкты. Особенно это касалось пищи, ведь в будущем нам предстояло испытывать далеко не человеческий голод.

— Все хорошо, Морковка, — шутливо ответил он, коснувшись холодной ладонью моей щеки.

— Хватит меня так называть! — я недовольно поморщилась.

Первым это прозвище придумал отец из-за моей необузданной любви к морковке в детстве, ну и за рыжие волосы, а потом глупую кличку подхватил Сайрус.

— Это выше моих сил, — снова рассмеялся он, но вдруг снова стал серьезным. — Вита, как ты здесь оказалась?

И я рассказала ему все про отца, побег из дома порталом и неудачное приземление прямо на занятии четверокурсников.

— Так это тебя принесло в пентаграмму Лемана? — догадался Сайрус, до которого, видимо, уже дошли слухи о происшествии в академии.

— Да, — виновато ответила я, надеясь, что он не знает некоторых весьма постыдных подробностей. — Но все закончилось хорошо. Ректор уладил дела с магами-пограничниками, меня приняли на факультет океанологии, и теперь…

— Постой-постой, — перебил Сайрус, — океанологии?!

— Только на нем остались свободные места, — объяснила я, вымученно улыбнувшись.

Удивление Сайруса было вполне ожидаемо, ведь у Асторийского княжества нет выхода ни к морю, ни к океану.

— Вита, — простонал Сайрус, — ты действительно собираешься потратить пять лет своей жизни на бесперспективное образование, которое никак не пригодится в будущем?