— Здравствуйте, — улыбнулась я, стараясь хоть на кого-то в Моримэре произвести приятное впечатление. — Я к вам на заселение.

— Чаво-о-о? — заголосила комендантша. — Какое еще заселение? Все, места кончились. Нету у меня свободных коек. Иди откуда пришла.

Улыбка тут же померкла на моих губах от очередного «чудесного» знакомства.

— Пришла я от ректора. Вот его приказ, — я положила лист прямо на скамейку около комендантши. Быть и дальше вежливой у меня не осталось сил. — Либо заселяйте меня, либо сами идите к своему руководству.

Губы комендантши скривились. Один глаз прищурился, веки второго, наоборот, широко раскрылись. Я нервно сглотнула. Она напоминала мне лучника, готовящегося спустить тетиву, вот только стреляла комендантша, скорее всего, сглазами, а не стрелами.

Не выдержав напряжения, я всхлипнула и тут же подобралась, но уже в следующую секунду расплакалась. Слишком много для одного дня. Моя нервная система не выдержала, и все закончилось истерикой.

— Девонька, ты чаво? — растерялась комендант.

— Простите м-меня, пожалуйста, — всхлипнула я, тщетно пытаясь взять эмоции под контроль. — Т-только н-не выгоняйте. Мне идти больше н-некуда, а кабинь-ет ректора я не найду-у-у…

В итоге я уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. Меня потянули за юбку вниз, и я послушно опустилась на скамеечку около коменданта.

— Ну-ну, слезки лить. Поселим. Чай местечко найдется, — комендантша заботливо похлопала меня по плечу. — Будешь жить припеваючи, не как у мамки за пазухой, канешн, но тож неплохо.

— Я н-не знаю, как у мам-мы, он-на умерла-а-а…

Признаюсь, последнее было сказано для полноты моей многострадальческой картины. Из-за ссоры с отцом, опасного перехода через портал и общения с драконистым хамом безумно хотелось, чтобы меня пожалели и поддержали.

Сердобольное сердце комендантши не выдержало, и меня приобняли за плечи.

— Ох ты ж, горюшко луковое, непутевошное, — запричитала она. — Пойдем в подсобку, чаем напою. С утра, поди, и росинки маковой во рту не было…

Я смогла только кивнуть. Незаметно мы переместились в подсобку к госпоже Августе, которую я отныне даже в мыслях не могла бы назвать «комендантшей». Она напоила меня травяным чаем и угостила домашней халвой. От теплого приема я успокоилась. Стало немного стыдно за устроенную на улице сцену.

— Простите, что так грубо себя вела, — в сотый раз извинилась я перед госпожой Августой.

— Полноте! — отмахнулась она, заглядывая в старый массивный шкаф, что стоял около входа.

Я видела через плечо госпожи Августы зияющее черное пространство, из недр которого она достала комплект постельного белья и пару полотенец.

— Тапки свои есть? — спросила она, обернувшись ко мне.

Я покачала головой, так как рот был занят тающим во рту кусочком вегетарианского лакомства. Не говоря ни слова, госпожа Августа выудила из тьмы новенькие тапочки и положила их сверху стопки с бельем.

— Спасибо, — поблагодарила я, когда с едой было покончено. — А где я могу помыть посуду?

Мы с отцом жили в большом замке вдвоем, так что я привыкла убирать за собой.

— Ах ты ж, рыбонька, — улыбнулась госпожа Августа. — Вот твоей свекрухе повезет с невесткой.

Я застенчиво улыбнулась. Умывальник нашелся в маленьком закутке подсобки. Быстро ополоснув чашку с блюдцем, я протерла их полотенцем и поставила на полочку сверху.

Госпожа Августа проводила меня до комнаты, открыла дверь и заранее предупредила:

— Гляди под ноги.

Я переступила порог и охнула. Кругом царил хаос. Одежда, личные вещи, полотенца валялись по полу так, словно тут побывала банда разбойников. Кажется, я поняла, почему отсюда сбежала адептка.